Сделав очередной шаг, чуть не
прочесала носом промерзшую землю. Чертыхнулась, пакет не выдержал
моей любви к еде, одна ручка все же порвалась. С каждой секундой
все больше ненавидела всех, кто улыбался.
— Фу, люди. — Презренно скривилась,
мечтая быстрее спрятаться в своей однушке, закрывшись от всего
мира.
— Милая, отчего такая грустная? —
Словно из-под земли на моем пути выросла типичная цыганка.
Ну, такая, ярко одетая, в платке с
золотой вышивкой и пушистой шубе. “Дорого, богато” — как скажут
многие, а я лишь подчеркну: полная безвкусица. И не надоедало ведь
им постоянно в юбках ходить, длиною до пят, да в таких цветастых,
чтобы у всех в глазах рябило. Или, чтобы ее сородичей издалека было
видно. Я даже удивилась, будучи уверенной, что они только летом
выбираются в люди, а зимой предпочитают отсиживаться в теплых
домах.
— Денег нет. — Коротко ответила,
попытавшись обойти шарлатанку.
Им только одно и нужно: опустошить
чужой кошелек. Ох, в былые времена, цыгане наводили на меня ужас,
своим умением раздевать зевак до трусов. Было дело по молодости, и
меня стороной не обошли.
— Ну, что ты, милая, — весело
отмахнулась, не позволяя пройти мимо, — вижу же, грустная,
одинокая, судьбой не балованная. Хочешь, я тебе принца нагадаю?
— Теть, — шмыгнула носом, крепче
обхватывая порванную ручку пакета, — какой принц? Ты меня видела?
Это не тулуп объемный, это я толстая, да постарше буду, чем
бо́льшая часть твоей родни, так что иди отсюда, не мешай домой
добираться.
В сорок с хвостиком лет, с двумя
разводами за спиной и лишними двадцатью килограммами, не в принцев
верят. В моем возрасте уже и в бесплатную медицину верить
неприлично.
— Э-э-э-э, — недовольно качала
головой, — зря ты так, милая, — цокнула цыганка, — я ж от всей
души, дай хоть погадаю разочек. — Просила с хитрым прищуром.
— Ага, щаз, — сплюнула себе под
ноги, — говорю же, денег нет, а перчатки на морозе снимать не
буду.
Настырная. Пристала и ни шагу в
сторону, так и топтались на месте. Я вправо и она туда же, я влево
и она за мной.
Обычно такие поодиночке не работают,
но эта дамочка тем и была странной, что поблизости не наблюдалось
других цыган. Никто словно не замечал столь колоритную дамочку.
Ребятня продолжала бегать и галдеть, а люди постарше проходили мимо
не оборачиваясь.