Смерив его уничижительным взглядом, я забрала монету и села за
стол. Подумаешь, не удалось бармена разговорить. Выберу кого-нибудь
другого. Вон ту грузную тетку с высоченной прической. Таких уже лет
десять не носят! Может, стоит с этого и начать беседу? Да, точно.
Подойду и расскажу ей печальную правду, а в благодарность она…
Воплотить этот план в жизнь я не успела. Из-за соседнего стола
поднялись двое подвыпивших парней и направились в мою сторону.
– Эй, краля столичная! – крикнул первый. Обросший и
растрепанный, в настолько мятой рубашке, будто об утюге не слышал
никогда. – Ты волосы в чем-то измазала.
Я заложила за ухо длинную алую прядь. Люблю ее, мою прелесть.
Алое на черном смотрится стильно!
Парни нависли надо мной, второй, красномордый, в нелепых
подтяжках, ткнул в меня пальцем, целясь в ту самую прядь из моей
челки.
– Оттереть тебе помочь, а?
– Цвет натуральный, – обронила я, чтобы
отстали. – Отирайтесь в другом месте.
– Да краска это, – фыркнул лохматый. – Че
заливаешь?
– А может, это кровь? – осклабилась я.
– Твоя? – заржал красномордый.
– Тех, кто дурацкие вопросы задавал!
Парни уставились на меня свирепо, кустистые брови растрепыша
слились в мохнатую линию.
– Отстаньте от нее, – велел бармен. Забрал со стойки
не допитый мной квас и добавил тихим шепотом: – Она того… не в
себе кукухой.
А вот это перебор! Заступаться – ишь чего выдумал. Так меня еще
никто не оскорблял.
– Да мы и не начинали приставать. – Красная морда
наклонилась ко мне ближе, обдавая перегаром. – Выглядит
нормальной.
– Симпатичная девчуля, – авторитетно добавил
лохматый. – Хоть и в краске измазанная.
Девчуля?! Я? Ну всё…
– Цыц, – шикнул старик из-за соседнего стола. –
Расшумелись. Давайте лучше за знакомство выпьем.
– За здоровье их выпьете, – процедила я. – Если
выживут…
Поднявшись из-за стола, широко раскинула руки и воззвала к силе.
Она тотчас откликнулась, огнем прокатилась по венам. Глаза белки за
спиной бармена полыхнули огнем. Она с рыком кинулась с полки,
совершив летящий прыжок через стойку на мой стол. У посетителей
отвисли челюсти, оба парня шарахнулись. Белка оскалилась и с
наскока нокаутировала красномордого, сбив его с ног. Потом, зло
шипя, перепрыгнула на грудь лохматого. Он попытался ее отцепить, да
не тут-то было.
Тарелки жаркого на столах затряслись, деваха-подавальщица
выронила поднос и встала испуганным столбом. Кажется, мое блюдо и
не донесла. На полу, в жиже несостоявшегося кушанья, зашевелились
кроличьи косточки. В других тарелках тоже. Кости подлетали вверх,
примагничиваясь друг к другу в воздухе, и собирались в кривой
скелет кроля-переростка с кучей лап. Немногочисленные посетители с
визгом бросились врассыпную, старик чуть не вышиб дверь, бармен
спрятался под стойку. О, эти эманации смерти. Крики паники!
Обожаю!