Одноэтажное строение белого цвета с покрытой серым шифером
крышей. Имелась даже табличка, сигнализирующая, что сие место
называется кафе “Бродяга”.
– Смотри, Наташ, вот, кстати, место твоей мечты, – усмехнулся
я.
– Я как-то по-другому себе это представляла, – сонно пробурчала
“моя королева”, с сомнением оглядывая пыльную площадку вокруг,
скучный равнинный пейзаж и компанию суровых мужиков в кепках,
сидящих на скамейке перед входом. Они пили чай и дымили, как
паровозы. Появление нашего пазика они, разумеется, заметили. И
молча смотрели, как мы выбираемся из автобуса.
– Эт еще что за патлатая команда на наши головы? – нарушил
молчание один.
– Прямо какой-то дурдом на выезде! - заржал второй.
“Ангелочки” с “цеппелинами” заметно так напряглись. Но тут из
автобуса вышел Шемяка.
– А что, мужики, Маринка-то до сих пор работает, а? - сказал он,
блаженно потягиваясь. И совершенно не обращая внимания на
недружелюбную встречу.
– О, так это же Шемяка!
– Ха, в натуре! Ты что, заделался водителем у детского сада?
– Засохни, Гаврилыч! – отозвался Шемяка. – Это между прочим,
знаменитая рок-группа на гастролях!
Водилы и Шемяка принялись жать друг другу руки и хлопать по
спинам. Вспоминать каких-то старых знакомых, которых здесь сейчас
не было. Прямо иллюстрация к суровому дорожному братству.
Я мешать не стал и двинул на разведку внутрь. Кафешка была,
прямо скажем, спартанской. Внутри было всего четыре столика, а
выбора блюд никакого и вовсе не было. От руки на листочке было
написано, что сегодня на первое – борщ, на второе - котлета с
картошкой, на третье – чай. И цена указана сразу за весь обед
целиком. Неожиданно довольно небольшая, я даже переспросил у
дамочки на раздаче.
– Не нравится? Проваливайте! – отрезала она, прищурившись. Да
уж, очень суровая дамочка! Прямо-таки Сара Коннор. Жилистая, с
ехидным выражением лица. Загорелая неожиданно. Еще май, когда она
успела так загореть?
– Все нравится! – быстро отреагировал я. – Нам нужно двадцать
обедов!
– За столами все не поместитесь, – сказала хозяйка, не
двинувшись с места.
– Ничего, на улице пожрем, – усмехнулся я.
– Да сейчас прямо! – она мотнула головой. – Так я вам и отдала
посуду на улицу. Я вас впервые вижу!
– Давайте тогда партиями, – миролюбиво предложил я. – Сначала
первые десять, потом вторые.