- Кто-то открывал мои книжные шкафы,
- продолжал он, словно бы даже с удовольствием.
У леди Тианы было ощущение, что
дракон цитировал детскую сказку про Мегги и трех грифонов.
«Хорошо, что ковыльяк я не трогала»,
- подумала она, услышав, как снова наполняется стакан. От нервов у
нее чесалось в носу. Был у нее такой странный симптом – когда она
переживала, начинала звонко и неудержимо чихать.
Шаги, удалившиеся было в сторону
полок, снова затихли рядом. Над головой целительницы стукнул по
дереву столешницы стакан.
- Кто-то сидел в моем кресле, -
добавил дракон и это самое кресло отодвинул, заглядывая под стол.
Глаза у него были желтые, змеиные.
Тиана затаила дыхание, забыв даже про
свербящий нос, – на ректорской шее среди множества кулонов, золотых
медальонов и амулетов висел он! Артефакт ее семьи, подло украденный
пять лет назад из сокровищницы нечистым на руку слугой и так нужный
сейчас! Значит, он не в сейфе, как она понадеялась, а там, где она
совершенно случайно увидела его после долгих тщетных поисков по
всей столице - на шее у ректора после его возвращения из
экспедиции, несколько недель назад.
С тех пор приличная, скромная и тихая
старая дева леди Риваль, которая с растениями разговаривала больше,
чем с людьми, переквалифицировалась из целительницы в шпиона.
Амулет ей был очень нужен! И она,
почти забросив работу в оранжерее, следила за начальником и строила
планы того, как завладеть амулетом. Подкрасться сзади, стукнуть по
голове и снять? Усыпить, подсыпав снотворное? Оно у Тианы было – но
кто знает, как снадобья влияют на драконов? Дождаться, пока
украшение дракону наскучит, и он его снимет – а там уже обыскать
кабинет или пробраться в замок, который ему подарила королева. Или,
- тут леди Риваль краснела, - соблазнить и снять со спящего?
Соблазнение она представляла смутно,
в основном по любовным романам, которые тайно брала в библиотеке и
прятала от бабушки. Один раз во время учебного совета она
попыталась улыбнуться дракону и состроить глазки, на что жертва
соблазна озабоченно спросил, не начинается ли у магистра приступ
эпилепсии. Кажется, это было впервые, когда он ее заметил – Ти все
свободное время пропадала в госпитале и оранжерее, до отлета они с
ректором пересекались-то с десяток раз. Миль-Авентис всегда кивал в
ответ на приветствия, но смотрел словно сквозь нее. Так было и
сейчас – ректор в своей манере пренебрегать окружающим, казалось, и
не замечал того, что мэтрис Риваль постоянно путается у него под
ногами, и слава Пряхе.