— И как, набегалась, мышка? — Воскресенский сидел на моей койке и листал книгу. Судя по корешку, явно мою.
У меня потемнело в глазах. Как?..
— Мы явно не обговорили правила, мышонок. — Мужчина плавно поднялся и направился в мою сторону.
Я отшатнулась и упала бы, если не вцепилась бы в косяк.
— Попытаешься снова сбежать, и тебе не понравится то, что произойдет. — Снова ледяной тон, который выворачивает наизнанку всю душу и вымораживает надежду.
— Я же вам... — глотнула воздух, чтобы не задохнуться в собственном ужасе, — я же вам ничего не сделала…
— Итак, правила, мышка. — Проигнорировав мои слова, он крепко стиснул мою талию одной рукой, а пальцем подцепил подбородок и приподнял, вынуждая смотреть ему в глаза. — Ты не предпринимаешь попыток сбежать, держишь язык за зубами и не рыдаешь - раздражает. И еще, — босс обвел красноречивым взглядом окружающее пространство, — переезжаешь. Тоже молча.
— Зачем я вам? — этот вопрос я крутила в голове целый день. Искала решение, копошилась в памяти, но ничего не находила, потому что у меня за душой ничего нет. Место в общежитии, парочка дешевых вещей и диплом. Больше абсолютно ничего.
— Правильный вопрос. — Дмитрий Сергеевич кивнул. — Но отвечу ли я на него?
— Вы обязаны. — Я просто поняла, что молчание и страх - не выход. И на смену им пришла злость, ведь все же у меня есть кое-что - моя свобода. Но ее пытаются отобрать, только я не позволю.
— Ах я обязан? Ну, хорошо, мышка. — Он надо мной издевался, но мне плевать. Осталось ли что-то от моей гордости? — Тогда слушай…
Босс наклонился ко мне еще ниже и, задевая своим горячим дыханием мои губы, произнес:
— Будешь моей любовницей.
Мои глаза надо было видеть в этот момент! Я, конечно, не дура, и догадывалась, но… Он сказал это так легко и непринужденно. Даже обыденно.
— Думаю, я не подхожу на эту должность, — осторожно подметила я, набравшись смелости.
— И кто же подходит, а, мышка?
— Например, — я вспомнила его секретаршу: высокую, стройную, с грудью пятого размера и такой же приличной попой - совершенный шедевр пластической хирургии, — Ульяна.
— Уже давно планировал ее уволить. — Мужчина поморщился. — Мои партнеры каждый раз получают моральную травму при ее виде.
Он шутит?! Серьезно?? Можно все, что было до этого, тоже будет шуткой? Можно? Пускай злой, неправильной и похоронно-черной, но я даже возьму и посмеюсь! Буду хохотать как ненормальная, до колик в животе.