- Во, во... - поддержал мысль Мишка - С морально-этическими
проблема корячится.
- Именно так... Отсюда я просто обязан предложить тебе Жанна
решить сейчас насколько ты будешь готова после этой операции в
Израиле участвовать в охоте на Виттманна там, на Великой
Отечественной.
- Только мне? А ты? А Миша?
- Мишка человек подневольный и работает с нами по приказу. Ему
деваться некуда. Он может отказаться выполнять явно преступные
приказы, вроде расстрела мирняка. А я... Да, согласно контракта,
который напомню коммерческий, могу отказаться, но... - тут я сделал
паузу и посмотрел каждому из троих в глаза - Не откажусь совершенно
точно!
- Я тоже... - тихо произнесла Жанна - Только Михаэля надо будет
поставить в известность.
- О том, что мы охотники на него?
- Да...
- Нет!
- Но так будет честно...
- Жанночка! Деточка! - вступил в этот разговор Лифшиц - Если вы
ему скажете, то объектом охоты станете вы сами и уже там на Синае.
И он постарается уничтожить вас в самом конце операции.
- Почему в конце, дядя Мойша?
- Потому что иначе его участие там теряет смысл. Ему без вас,
как и вам без него, будет очень сложно. ЦАХАЛ в том времени
технически - это не Вермахт и не Ваффен СС образца сорок первого
года.
- Как это ужасно воевать вместе с человеком, которого после
нужно будет убить...
- Я снова предлагаю тебе принять решение. - надо было так
сказать обязательно.
Зная себя, я точно мог сказать, что смогу после израильской
операции вести охоту на Виттманна. По одной простой причине: его
участие в Великой Отечественной против нас достоверно известно и
воевал он не в Вермахте, а в частях СС. Ведь только в боях на
Курской дуге он в первый же день уничтожил наших 7 танков и 8
артиллерийских орудий. Это значит, что им в том бою было убито
наших бойцов не меньше тридцати человек. И можно было бы дать мне
обратный упрек дескать я сам в первые же дни Великой Отечественной
ухайдокал под пару сотен немецких солдат, но на это у меня ответ
простой: я защищал свою страну, а он воевал в войсках агрессора. И
не будь этой агрессии, этой войны, то наши бойцы были бы живы. Как,
впрочем, и немецкие солдаты убитые мной.
Все это я понимал прекрасно и замполиты в частях, в которых я
служил и воевал в этом времени, зря свой хлеб не ели. Потому у меня
сомнений не было никаких. Даже если Виттманн умудрится стать нам не
просто боевым товарищем, а и другом - все равно буду воевать против
него. Еще и злее даже. Но с Жанной замполиты такую работу проводили
вряд ли. Просто потому, что ее это никогда не касалось. Я же читал
ее личное дело и знаю точно.