— Да я!.. Да ты!.. — побагровел “лис”. — Как у тебя язык повернулся?
Ольг бросил быстрый взгляд на Листян, приподнял светлую бровь, словно спрашивая, почему она все еще не сбежала. Девушка мигом отмерла и кинулась вверх, перескакивая по ступенькам. Остановилась на вершине лестницы, тяжело дыша, прислушалась. Снизу слышалось бубнение, потом внезапно грохот и холодный властный голос Ольга:
— Уложите Данилу Матвеевича спать. Устал он дюже. Ноженьки не держат. Да не наверх, остолопы! Тяжелый он, уроните. На лавке в столовой положите.
Ольга явно слушались тут. Листян вздохнула досадливо и поплелась в свою горницу.
Велеслава и Дарена, которые сегодня были при ней, встревоженно поглядели на свою княгиню. Сами они лишний раз старались из горницы не высовываться, потому что в отсутствие Вольского мальчишки и прочая челядь их задирала, могли и шуточки сальные отвесить, и в углу зажать. Насилие бы не посмели учинить, но обидеть могли. Незамужняя девица, которая к тому же сирота — самая уязвимая личность в Лисгороде, хуже приходится только бездетным вдовам. Когда защитить тебя своим именем некому — каждый норовит ущипнуть или обругать.
Листян этого принять никак не могла: у кохтэ женщин не обижали никогда, да и вообще слабого всегда защищали. Да и не бывало у них сирот. Родителей нет? Так остаются тетки, дядья, двоюродные братья и еще куча родственников. А если и нет никого, то женщина может прийти в любой шатер и стать членом рода.
Велеслава и Дарена, несмотря на то, что в княжеских палатах жили и считались почти что воспитанницами Вольского, все равно оставались сиротами. Когда князь дома был, они чувствовали себя в совершенной безопасности, у Матвея Всеславовича не забалуешь. Слуги по струнке ходили, домочадцы лишнее слово произнести боялись. А девок он привечал, сажал за свой стол, беседы с ними вел. Но стоило князю за ворота выехать, как все менялось…
Листян от подобного двуличия просто трясло, но изменить это она была не в силах.
Вымученно улыбнувшись перепуганным девушкам, она взмахнула рукой.
— Данила Матвеевич пришел. Пьяный. Спать его уложили на лавку.
Девки задрожали еще больше:
— Матвей Всеславович сынов своих любит очень. Все им прощает. Неждан да Радим, они хорошие, спокойные, а Данила…
— Когда с нами еще Любомила была… — начала было Дарька, — Данила ее…