Бандиты (во всяком случае, точно не
учителя воскресной школы) переглянулись.
- А у тебя точно есть деньги?
- Конечно, - с лёгкостью соврал я. –
Удивительное совпадение. Я как раз шёл из банка с кругленькой
суммой… А тут вы…
- Покажи деньги! – в руках сразу двух
сверкнули ножи. – Не то…
- Пожалуйста…
Выбора они мне не оставили.
Я сделал вид, что лезу во внутренний
карман пиджака, сам сделал шаг навстречу…
- Вот…
Я знал только каким будет первый ход,
дальше шла чистой воды импровизация.
Схватил бандита за шейный платок,
дёрнул на себя и, слегка закрутив, рывком послал на того, кто пасся
у меня за спиной.
Позади послышался шлепок: оба бандита
оказались на земле. Понятно, что ненадолго, секунда-две, но мне
этого хватит, чтобы вывести из строя их подельника.
А он уже вскинул кулак, норовя
размозжить мне голову.
Я перехватил его огромную лапищу в
воздухе, поймал на излом у себя на плече, и надавил до характерного
хруста.
Крик урода, которому я сломал руку,
услышали, наверное, даже на родине настоящего Лестрейда – в
Лидсе.
Больше он не боец, однако осталось
ещё двое, а они уже вскочили на ноги и кинулись на меня, норовя
самым примитивным образом «посадить на перо».
Уклонившись от первого, я слегка
развернулся и нанёс короткий, но мощный удар кистью по горлу. Этот
даже закричать не сумел, вместо воплей издал хрипящий звук и
повалился на четвереньки.
Я добавил ему на орехи, как следует
зарядив в лоб башмаком, да простят меня все гуманисты мира!
А вот тип в платочке испытывать
дальше судьбу не стал, а развернулся и помчался прочь, сверкая
пятками. Судьба товарищей его волновала меньше всего.
Меня – тем более.
Мужик со сломанной рукой действовал
своим криком мне на нервы, я помог ему на время забыться сладким
сном, затем тщательно обшмонал. Его угрожающего вида «режик» был
мне без надобности, документов при нём не нашёл, зато в карманах
завалялись несколько нелишних для меня шиллингов.
Они стали трофеями и перекочевали из
его в мой карман.
Подобным образом я поступил и с
третьим бандитом. Улов был так себе… хорошо, если наскребётся на
фунт, но с паршивой овцы хоть шерсти клок.
Пусть радуются, что оставил их
живыми, хотя они и не заслуживали столь щедрого подарка.
- Рад был знакомству, но приношу
извинения… Мне пора, - сняв с головы кепку, вежливо попрощался
я.