Я сжалась. Мэйр впервые назвал меня по номеру клейма на плече, и это не сулило ничего хорошего.
– Но я не виновата… Я защищалась…
– Да ты ещё и лжёшь!!! – заорал сверт, толкнув меня с такой силой, что я отлетела к стене.
Больно ударившись, я распласталась на полу. Осознание неизбежного наказания огнём опалило сознание.
Мэйр медленно приближался и остановился совсем рядом. Его огромная фигура выглядела свирепой – ничем не лучше надсмотрщиков. И я не знала, что он мог сделать со мной – выбросить в окно, размозжить голову или подвергнуть пыткам, но только раздавшийся вкрадчивый голос Мефта его остановил.
– Не марай руки об это ничтожество. Видишь – раб остаётся рабом. Так пусть возвращается на рудники, где ей самое место. Она неблагодарна – ты сам это видишь. И не ценит твою доброту.
Мэйр сжал кулаки. От злости, негодования или боли – я не могла понять. Внезапно вспыхнувшая грусть в чёрных глазах озарила моё сердце надеждой, но этот тусклый свет мгновенно погас.
– Ты прав – глухо выдавил он, переводя дыхание – Я ошибся в ней. Рабы должны быть в шахтах. Все до единого.
*******
Через десять минут в комнату вошли двое свертов. Их огромные фигуры в нелепой обтягивающей одежде, выглядели устрашающими. Я поняла – это надзиратели.
– Идём! – рявкнул один из них, бросив на меня испепеляющий взгляд.
Ну вот и всё. Моё подобие свободы закончилось так же внезапно, как и появилось. Ну что же, спасибо небесам за этот короткий перерыв, когда я чувствовала себя человеком, а не рабом. А впереди ждала цепочка изнурительных дней, ночей, непосильного труда и мрака, среди которого вскоре оборвётся моя жизнь.
– Пошевеливайся! – заметив моё замешательство, выкрикнул второй.
Он быстрыми шагами приблизился ко мне, грубо схватив за руку. Я не сопротивлялась, когда он стал толкать меня к выходу. Лишь возле двери я быстро оглянулась. Мне в последний раз хотелось увидеть лицо Мэйра. Нет, я не винила его за этот поступок. Разве я могла? Он спас меня. Вылечил. Дал короткую возможность свободно дышать. И если бы не Мефт, возможно, мы бы остались друзьями ещё чуть-чуть. Но всё должно было закончиться рано или поздно. Это факт.
На застывшем лице сверта не читались эмоции. И только глаза… Их тоску мне не забыть никогда. Они словно умоляли простить и не держать зла.