– Я должна быть Ингрид до кончиков ногтей, в каждой сцене. Она всегда была безупречна. Я не могу выглядеть, как Кардашян[4]. Контуринг – нет, вы слыхали что-либо подобное? У меня идеальные черты лица, мне не нужен этот дурацкий контуринг!
Она указала на свое лицо, где были пятнами нанесены белый и темно-коричневый.
– Это растушевывается, это не будет так выглядеть, – пробормотала Ивонна так тихо, что Мария едва расслышала ее голос.
– А мне плевать. Мои черты лица корректировать не надо!
– Я уверен, что Ивонна сможет все переделать, – ответил Йорген. – И сделать так, как ты хочешь.
На лбу у него выступили бисеринки пота, хотя в трейлере было прохладно.
Офис кинокомпании расположился в туристическом центре «Танум Странд» между Фьельбакой и Греббестадом, но на съемочной площадке во Фьельбаке в качестве гримерных использовались трейлеры.
– Хорошо, убери все и сделай снова, тогда посмотрим, – сказала она и невольно улыбнулась, заметив облегчение на лице Ивонны.
В первые годы работы в Голливуде Мария позволяла управлять собой, делала то, что ее просили другие. Однако теперь она уже совсем другой человек. И точно знает, каким должен быть ее персонаж. Как она должна выглядеть.
– Мы должны быть готовы максимум через час, – сказал Йорген. – На этой неделе будем снимать самые простые сцены.
Мария обернулась. Тем временем Ивонна за десять секунд стерла с нее влажной салфеткой все, что делала целый час, – и теперь Мария была совсем без грима.
– Ты хочешь сказать, что на этой неделе будем снимать самые дешевые сцены? Я думала, нам дали зеленый свет…
В ее голосе звучала тревога – с этим она ничего не могла поделать. Проект был не из тех, когда финансисты стоят в очереди, желая вложить деньги. Климат в кинематографе изменился, предпочтение отдавалось фильмам для широкой публики, в то время как фильмы для ценителей отошли на задний план.
– По-прежнему ведутся дискуссии… о приоритетах…
Снова эта нервная дрожь в голосе.
– Но тебе не следует об этом беспокоиться. Сосредоточься и сыграй те сцены, которые мы будем снимать, наилучшим образом. Это единственное, о чем тебе надо думать.
Мария снова повернулась к зеркалу.
– У нас тут несколько журналистов, желающих взять у тебя интервью. О твоих корнях из Фьельбаки. И о том, что ты вернулась впервые за тридцать лет. Я понимаю, что тебе, может быть… немножко трудно говорить о том времени, но не могла бы ты…