На личные сбережения Дэймос купил
дом в деревне Кокушкино — всего в двух днях пути от столицы, но так
как не у основного тракта, то по факту глушь глухая. А потом уж и я
родилась. Росла, росла и выродилась, во что уж получилось.
От отца мне достался только рост,
всё остальное я получила от мамы. И упертость, и внешность. Тот же
ровный аккуратный носик, голубые широкие глаза. Губы, конечно, не
бантиком, но и не жабий рот, как у Веньки. Еще отличался цвет
волос: если у мамы они были красными, то у меня получились скорее
медными.
А вот строение тела было свое,
эксклюзивное. Лет с двенадцати мне твердили постоянно, что всё
вырастет и округлится, но так ничего и не поменялось. До
восемнадцати меня это волновало и огорчало, а потом стало всё
равно. Замуж идти не собиралась, а для учебы фигура не важна.
Единственное что волновало меня во внешности, — это мои волосы. За
два года они отросли до поясницы, и теперь я трепетно следила,
чтобы ничего с ними не произошло.
— Ну чего ты копошишься? Время от
этого не пойдет быстрее, — пробасил отец, усаживаясь за стол.
— Я вообще не понимаю, зачем тебе
учиться? Читать, писать в школе научилась, а теперь пора о свадьбе
думать. Скоро Войко на несколько месяцев в академию уедет, и опять
не успеем договориться.
Мама вновь принялась причитать о
своем. За эти два года Войко приходил просить моей руки раз шесть,
и я всегда отказывалась. Отец вмешался только однажды, когда мама
решила за спиной сговориться с соседями. Тогда он хлопнул кулаком
по столу и напомнил, что рабство здесь запрещено и если ей так
хочется повластвовать над кем-то, то пусть возвращается на родину.
Одна.
После этого мама долго ходила,
дулась, считая нас неблагодарными. Потом стала давить на то, что
нет денег на академию, и поэтому после первого провала в прошлом
году мне пришлось сильно поднапрячься, чтобы сдать вступительные и
получить стипендию в этом. Для этого даже изучила все книги,
которые были в школе. Школой у нас была пристройка у храма Четырех
Великих Богов, в которой четыре священнослужителя вели занятия.
Книг было много, около сорока, и все большие, толстые, в тяжелом
переплете. За этот год я узнала о мире больше, чем за все свое
детство, и теперь не хотела провести всю жизнь в этой деревне.
Ба сохраняла нейтралитет и только
следила, чтоб за столом не было скандалов. Так что в этот раз
цыкнула на мать и быстро усадила нас с ней по разные от себя
стороны.