— Уходи, мне нужно переодеться.
— Ты еще полностью не встала, какой переодеться? Иди умойся, —
сказал он, показав на меня рукой.
— Зато я встала на утреннюю молитву, в отличие от тебя, —
горделиво ответила я, рукой указывая на дверь.
А он всё еще стоял там, поглядывая на фотки, повешенные на
стене. А именно, фотки наших походов. Есть даже тот, что был сделан
до секунды моей рвоты после каруселей.
Али редко заходит сюда, поэтому такое любопытство.
— Мама! Из-за Али я опоздаю в школу, — закричала я на открытую
дверь.
— Али! Оставь ее! — ответила она с первого этажа.
— Из-за Али опоздаю, — повторил он мой тон писклявым голосом и
направился на выход.
А я осталась стоять и злорадно улыбаться уходящему брату.
Но мне все равно пришлось выйти и умыться. Я поблагодарила маму
за завтрак, который не успела съесть, и, напевая себе под нос,
пошла переодеваться.
В школу я не носила темные вещи, потому что таким образом я
куплю себе билет в цирк, где в главной роли буду я. То есть главным
уродцем, который будет веселить зрителей и получать от них
насмешки.
Я удивлена, что кусок ткани на голове женщины может заставить
целый мир встать за «свободу» «угнетенных» женщин, которым плевать
на их понятие свободы.
Мой папа тоже так сказал. Кстати, папа большую часть времени не
остается дома. Он приезжает только по пятницам и проводит с нами
выходные. А в понедельник возвращается снова на работу. А работает
грузчиком почти на другом конце Бельгии.
Я очень скучаю по нему. Иногда мне его не так хватает, но я
знаю, что он работает для нас. Для семьи.
Однако все мои мысли возвращаются к школе.
Ни разу я не просила маму, чтобы она перевела меня, поскольку в
других школах меня заставили бы снять платок.
Я бы хотела спросить тех, кто кричал об угнетениях для женщин в
исламе: «Где ваша свобода, о которой вы так яростно кричали? Где
она, когда мы требуем ее?»
Но не суть.
Возвращаемся к приятному. Сегодня я надела серую толстовку с
надписью «Иногда я жалею, что я не осьминог и не могу ударить сразу
восемь человек».
Ну да. Я сама удивляюсь своей «дружелюбности».
А под толстовкой я надела черные широкие штаны, которые не
выделяли мою фигуру. На голове я завязала светло-серый шарф,
который покрывал мою шею и половину плеч. Подкрасив ресницы тушью и
скрыв небольшие изъяны кожи — мелкие прыщи, я нанесла на губы
освежающий блеск.