«Да, турки кусались крепко: искусные стрелки с длинными ружьями,
зорко глядели из-за вала в наши апроши и горе тому, чья голова
показывалась из траншей: меткий выстрел приветствовал ее
смертельной пулей». (Устрялов Том 2, стр. 241)
Обратим внимание, что у турок есть длинноствольные ружья,
позволяющие вести прицельный огонь на довольно значительном
расстоянии. Но, ведь аналогичным образом и русские стрелки могли бы
вести огонь по защитникам крепости, но этого нет. Почему?
Если собирались штурмовать крепость, то нужно было отрабатывать
стрельбу из осадных орудий, учиться пробивать каменные стены и
прикрывать свои батареи, в том числе и с помощью хороших стрелков,
вооруженных длинноствольными ружьями, а не устраивать игру в
«казаки-разбойники» вокруг допотопного земляного укрепления времен
Вещего Олега.
Русские войска уже повели третью параллель, в то время как
батареи второй еще не закончили (а, скорее всего, даже не начинали)
свою работу, отсюда эти совершенно необязательные потери. Теория
осады крепостей в то время была уже достаточно хорошо отработана на
практике, и Петру просто нужно было соблюдать последовательность
действий, чего мы, к сожалению, не наблюдаем. Он хорошо разбирался
в первой части – блокирование крепости и устройство лагеря и
совершенно не понимал вторую - ведение постепенной атаки на
крепость путем устройства трех дугообразных параллелей, где каждая
выполняет свою, строго определенную роль. Дело в том, что на
третьей параллели (50 метров от укреплений противника) должны быть
оборудованы брешь – батареи для разрушения стен, а о них тоже нет
никаких упоминаний. Пробивная сила пушечного ядра резко падает с
увеличением расстояния до цели, поэтому для пробития стен пушки
должны быть установлены как можно ближе, примерно 50 – 100
метров.
Нельзя пробить шестиметровые стены, установив батарею в
километре от крепости!
Вместо этого читаем:
«В русском лагере заговорили о необходимости штурма. Его желали,
по словам Гордона, лица, не имевшие о нем ни малейшего понятия, и
думавшие скорее возвратиться домой. Тщетно доказывал сей опытный
генерал, что надобно ближе подойти к городу апрошами и сделать
брешь. Его не слушали. Царь хотел штурма в том предположении, что
неприятель, ослабленный потерями, не выдержит натиска храбрых
войск. Мысль его разделял и Лефорт. 30 июля вызвали охотников.
Рядовым, за каждое взятое орудие, обещано по 10 рублей, офицерам
особое вознаграждение. В полках солдатских и стрелецких охотников
не нашлось, а казаков явилось 2 500 человек». (Устрялов Том 2, стр.
243)