У вас не возникает чувство дежавю? Где-то мы уже это слышали?
Правильно, практически, то же самое писал про Петра I наш
исторический мэтр С.М. Соловьев после Азовской катастрофы 1695
года. Прошло пять лет, а Петр I так ничего не понял и ничему не
научился, он опять наступает на одни и те же грабли! Ясно, как
божий день, что Петр I не воин и не стратег, он абсолютно ничего не
понимает в военном деле. В общем-то, ничего страшного в этом нет,
далеко не каждому дано, но в том-то все и дело, что Петр I этого не
понимал.
Беда России в том, что ее монарх все тридцать лет своего
правления воевал, т.е. занимался тем, в чем вообще не
разбирался!
Узнав о разгроме армии под Нарвой, Петр первым делом решает
начать мирные переговоры. Еще в сентябре 1700 года, когда русские
войска стояли под Нарвой, английский король Вильгельм III прислал
письмо, где предлагал свои услуги по примирению Швеции и России.
При этом он уверял, Петра I, что шведский король пойдет на
определенные уступки. Ответа от Петра I Вильгельм III так и не
дождался. Вероятно, Петр I решил, что это предложение говорит о
слабости Швеции. Только 13 декабря 1700 года, уже после нарвской
катастрофы Петр I вспомнил о послании английского короля и написал,
что он согласен начать мирные переговоры. Но поезд уже ушел.
Согласитесь, ситуация за три месяца резко изменилась. Если в
сентябре еще был предмет для обсуждения, и Петр I мог на что-то
рассчитывать, то в декабре 1700 года ставить условия и выдвигать
требования мог только Карл XII. Это понимал и сам Петр I, а потому
решил подстраховаться и попытался привлечь в качестве посредника на
переговорах со Швецией императора Священной Римской империи Карла
VI.
Не особо надеясь на то, что его «мирные» инициативы найдут
отклик у молодого шведского короля, Петр I принимает меры к
продолжению войны. Одна из главных задач в этом направлении –
сохранение союза с Августом, чему и была посвящена встреча двух
монархов в Биржах (город на севере Литвы) в феврале 1701 года.
Подписание договора состоялось 26 февраля. Историки однозначно
оценивают этот факт как политическую победу Петра I, но не будем
торопиться. Текст этого договора наши историки не любят
афишировать, и понятно почему. Если отбросить всю словесную чепуху
вроде «вечной любви и дружбы», в сухом остатке получим: