Хан удивлённо качает головой, и, изображая что-то зажатое в кулак, подносит пару раз ко рту. Типа, разработала горло неустанными упражнениями. Своеобразное у Марика чувство юмора, не поймёшь: то ли шутит, то ли говорит серьёзно. Но ведь даже не поперхнулась. Так что может и серьёзно?
И вот, с победным видом, жуёт последнюю купюру, хватается за горло, хрипит, царапает себя. Вот и всё...
— А если бы я не успел? — сзади раздаётся недовольный голос.
— Но ведь успел.
— Ты головой то хоть иногда думай, — глаза Всеслава полыхают алым, ну натуральный демон. — Божий суд — не шутка. Мне бы пришлось признать её невиновной. Такую дрянь! Может тебе кислорода в голове не хватает? Так давай я тебе импотенцию месяца на три организую? Глядишь, кровоток отвлекаться не будет, поумнеешь!
— Всё же закончилось нормально, — пожимаю плечами.
— Потому что я вовремя подоспел, — эдак недолго и до исполнения угрозы. Кажется, пора отмазываться?
— Дед, ты не шуми, тут вмешательство было нужно, только что б спасти. Тут даже обычной бумаги столько сожрать, от заворота кишок загнёшься. А это деньги, краска то не фига не безопасная. Так что без вариантов, — развожу руками. — Тем более, как ты мог собственное жертвоприношение пропустить?
— То есть ты её обманул, — глаза вновь начинают пылать алым, а в голосе слышатся угрожающие нотки.
— С чего бы это? Я же их не травил. Обычные баксы. Съела бы, привязал назад и ушёл. Тут всё честно. Я ведь сказал, если съешь и не сдохнешь. А вот то, что она загнулась от отравления деньгами?.. Ты ведь сам такую казнь одобрил.
— Одобрил, одобрил, — беззлобно ворчит, — вот устроишь не подумав... Это же не казнь, а божий суд. Хорошо хоть согласие стребовал. Я её наказал, значит и душа мне. Отлично получилось, — радостно потирает ладони. — Всё просто замечательно... Вот про какой сюрприз Маришка говорила?.. Порадовали вы меня, порадовали. Душонка то ещё гаже мужниной. Эх, будь время, загнать бы в дальние дали, чтоб ни одного мужика кругом. Вот это было бы море Силы... — мечтательно закатывает глаза. — Ну да ладно, хорошо получилось, просто замечательно... А теперь свободны. Ах да! Молодцы!
15. ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
В декабре, в декабре — все деревья в серебре... Хотелось бы сказать, что жизнь налаживается. Но, увы... Как говорили фашистские оккупанты в годы Великой Отечественной войны, чем ближе Сибирь, тем больше хочется домой. И кто не успел удрать, ощутили на себе все прелести русской зимы... Я же отправляюсь туда добровольно. Хотя чего это я? Кто меня вообще спрашивал? Сказали в Сибирь, значит в Сибирь. А что? Как раз сезон. Лаки заверил, что там сейчас самая погода: от минус сорока и ниже. Вы вообще представляете, как могут люди жить в таких условиях? В Москве и минус двадцать беда, а тут?