Вот теперь, когда мы снова остались
фактически тет‑а‑тет, слуга не в счет, панические настроения
вернулись, однако демонстрировать их я не спешила. И хотя шансов на
диалог было немного, попробовала этот диалог завязать.
– Что происходит? – спросила я ровно.
– И почему?
Монарх прикрыл на мгновение глаза и
неожиданно ответил:
– Лария.
Имя было уже знакомо. Вдобавок
вспомнился разговор короля с Визо – кажется, эту женщину называли
матерью настоятельницей. То есть она…
– Кто – она? – все‑таки не стала
гадать я.
– Настоятельница храма Богини, –
ответил собеседник. И добавил с толикой раздражения: – Сядь… Света.
Сядь, пока твоя…
Он замолчал и выразительно кивнул на
импровизированное платье, а я с некоторым смущением заметила, что
мои попытки подтянуть и удержать ткань были не настолько успешны,
как хотелось бы.
Нет, покрывало никуда не делось, но
все‑таки сползло, значительно увеличив размер «декольте». В
результате мой и без того неприличный образ приобрел… некоторую
излишнюю откровенность.
Потупившись и, кажется, немного
покраснев, я все‑таки проследовала к дивану и села. Его величество
это перемещение поддержал – в смысле тоже к дивану направился,
уселся не рядом, но довольно близко.
Потом сделал какой‑то знак застывшему
посреди комнаты Визо, а едва слуга умчался, бросил новый взгляд на
«декольте», которое я в данный момент отчаянно пыталась уменьшить.
И продолжил начатый разговор.
– Лария – настоятельница храма
Богини, – повторил он. – Но не обычного, а самого первого, самого
раннего из посвященных Богине храмов. Недавно между нами произошел
небольшой конфликт, и Лария пообещала… – король запнулся, но только
на секунду, – отомстить.
Слова «месть» и «настоятельница» не
вязались настолько, что я перестала бороться с тканью, которая
решительно не желала подтягиваться, и уставилась на собеседника в
оба глаза. А монарх очень неохотно добавил:
– Лария пообещала подсунуть мне
женщину, которая… будет отличаться от остальных.
– А при чем тут я?
Вопрос вырвался сам собой и тут же
повис в воздухе. Пояснять его величество явно не собирался, вместо
этого внимательно уставился на меня.
Смотрел в глаза – пристально,
придирчиво и с заметной неприязнью. От такого внимания даже мурашки
по коже побежали, но пугаться я не спешила. Чувство страха
вспыхнуло лишь в тот момент, когда взгляд голубых глаз опустился
ниже и вперился в злосчастное «декольте».