Подойти и сесть было страшно, но я
подошла. А потом, спустя пару минут, плюнула на все и переместилась
в более удобное горизонтальное положение.
По коже тотчас побежали мурашки, и я
не сразу осознала, что связаны они отнюдь не со страхом. Просто
вспомнился взгляд, направленный на мое «декольте», и… еще одна,
куда более любопытная деталь, – моя напряженность.
Да, эта напряженность была не
сексуальной, но… почти. То есть промелькнуло в чувствах и ощущениях
нечто такое, что… не позволило исключить сексуальность полностью. И
это чуточку пугало, причем не только тогда, но и сейчас. Ведь
поводов испытывать к королю что‑то, кроме неприязни, у меня не
было.
Озадаченная этой мыслью, я прикрыла
глаза и попыталась расслабиться. Потом воскресила в памяти всю ту
ситуацию и с некоторым шоком ощутила прилив очень характерного
жара. Я даже приготовилась запаниковать на этой почве, но меня
отвлек осторожный стук в дверь.
Впрочем, стук стал не менее веским
поводом вздрогнуть и перепугаться. Но все оказалось не так
плохо.
Едва я села и крикнула: «Войдите!», в
спальню прошмыгнул Визо. Слуга держал в руках нечто, что сразу
привлекло внимание. Оно было объемным, светлым и так сильно
походило на платье, что я даже дыхание затаила.
А спустя пару секунд надежды
оправдались…
– Уважаемая Светлана, – сказал Визо с
поклоном. – Его величество сообщил, что вы останетесь только до
вечера, но даже до вечера времени много, поэтому я осмелился
обратиться к одной из придворных портних, и…
Он не договорил. Просто приподнял то
светлое и объемное, давая возможность убедиться: речь действительно
о платье. И хотя все было ясно еще в момент, когда Визо вошел, я
расчувствовалась настолько, что ответить попросту не смогла.
Столкнувшись с такой реакцией, слуга
немного растерялся, но все равно двинулся навстречу. Добавил после
паузы:
– Туфли тоже сейчас принесу. А белье
– вот.
С этими словами он извлек из‑под
платья небольшой сверток, а я онемела повторно. И дело было не
столько в заботе, сколько в манере держаться и интонациях. Визо не
просто заявлял об уважении – он его демонстрировал! Причем, судя по
всему, искренне.
После рыков короля и отношения его
помощников такое учтивое поведение казалось чем‑то немыслимым. И
разумно наталкивало на вопрос: неужели в этом мире есть нормальные
адекватные люди?