– Это кто?
Еще миг, и из‑за плеча брюнета
вынырнул невзрачный человек в белом кафтане. Увидев меня, он
искренне растерялся и выпучил глаза.
Повисла пауза. Она длилась так долго,
что напомнила вечность. А на исходе этой вечности одетый в белый
кафтан человек выдохнул:
– Я не знаю. Клянусь, я никого сюда
не впускал.
Спальня снова потонула в молчании. Я
невольно сглотнула и поудобнее перехватила статуэтку. Незнакомец
этот маневр точно отметил, но приблизиться по‑прежнему не пытался.
Вместо этого повторил, теперь требовательно:
– Ты кто?
Я?..
А что на такое ответить?
Я – это я. Я! И никто больше!
Брюнет хмыкнул и, словно осознав
туманность своего вопроса, скривился. Тут же сделал подчеркнуто
глубокий вдох и сказал на порядок мягче:
– Хорошо. Как тебя зовут?
Меня?
Я попятилась. Тяжелая статуэтка
ужасно тянула руку, а покрывало, которое оказалось чересчур
большим, частью стелилось по полу, напоминая широкий кровавый
след.
Второе пугало. Причем не меньше, чем
замершие в дверях люди. Просто что‑то подсказывало – такой вариант
развития ситуации тоже возможен.
– Как тебя зовут?!
Я вздрогнула и лишь теперь осознала,
что этот вопрос, в отличие от предыдущего, никакой путаницы в
голове не вызывает. Поэтому и сказала:
– Света. – И добавила уже увереннее:
– Светлана.
И… собственно, все. В том смысле, что
ничего не случилось, а признание мое не вызвало абсолютно никакой
реакции. Брюнет все так же стоял и взирал, а выглядывающий из‑за
его плеча человек в белом кафтане шокированно таращил глаза.
Глядя на этих двоих, я с запозданием
поняла, что первый – хозяин спальни, а второй явно относится к
числу прислуги. Только легче от понимания не стало, даже
наоборот.
Если спальня именно принадлежит, то
вариант, что очутилась в какой‑то фешенебельной гостинице, с
большой вероятностью отпадает. Скорее всего, я нахожусь в частном
доме, а это гораздо опаснее. Но, с другой стороны, я не сделала
ничего такого, за что убивают. По уму, первое и единственное, что
может предпринять брюнет, – вызвать полицию.
Вот только…
Подумать о странности костюмов я не
успела. Просто ровно в этот момент незнакомец прищурился, чтобы тут
же дернуться и напрочь утратить обретенное было спокойствие.
Следующая его фраза была обращена к
слуге:
– Визо, ты ее ауру видишь?
Брюнет отодвинулся, освобождая проем,
а слуга тоже прищурился.