– Простите, мэм – сказала Вайсс и встала по стойке смирно.
– Как твой настрой?
– В полной готовности, мэм, я успела немного порепетировать
утром!
– Молодец, главное – помни всё, что мы с тобой выучили и не
забывай про стойку!
– Спина, как струна, правая нога впереди, мэм!
– Ладно, вольно, Вайсс – улыбнулась Винтер – у тебя сегодня
праздник, хочу сделать тебе подарок.
– Есть, мэ… в смысле, конечно – улыбнулась Вайсс.
Винтер протянула сестре небольшой чёрный футляр, под крышкой
которого оказался красивый алмазный медальон, в виде полярной
звезды, на тонкой цепи из чистого серебра. На свету, украшение
сияло, словно настоящее небесное светило, бросая блики по всей
комнате.
– О небеса, Винтер, это самая красивая вещь на свете! – с
восторгом сказала Вайсс, взяв украшение в руки.
– Всё-таки, ты уходишь во взрослую жизнь, я хочу, чтобы с тобой
всегда была звезда, освещающая путь через все испытания – нежно
улыбаясь, говорила Винтер – мне всегда нравилось смотреть на
полярную звезду по ночам, когда мне было одиноко. Представляла,
будто по ней я всегда смогу найти дорогу к своей цели.
– Ты сама, как путеводная звезда, для меня, Винтер – снова обняв
сестру, сказала Вайсс – но огромное тебе спасибо за подарок, я
всегда буду носить её на себе!
– Надеюсь, сегодня она тоже принесёт тебе удачу – надев кулон на
сестру, сказала Винтер – идём, не будем заставлять отца ждать.
Пройдя в коридор направо, сёстры вошли в лифт, ведущий на
подземный этаж. Помимо погребов с провиантом и бомбоубежища, там
располагалась тренировочная площадка, где любой член семьи мог
отработать свои боевые навыки, не покидая пределов особняка. Когда
двери лифта открылись, перед Вайсс и Винтер открылся длинный
коридор с тусклым освещением, вновь украшенный портретами и бюстами
членов семьи Шни, хотя больше всего картин было посвящено нынешнему
главе фамилии, имевшему к ней наименьшее отношение. Возле поворота
направо, в конце коридора, сестёр уже поджидал их младший брат –
Уитли, худощавый мальчик с короткими волосами и хитрыми голубыми
глазами. Лицо братца всегда напоминало Вайсс хорька, за его
вытянутость и почти постоянный “шкодный” прищур. Уитли был одет в
белую рубашку, элегантную синюю жилетку без рукавов, чёрные брюки и
длинный галстук. Лицо его светилось, то ли от радости, то ли в
злорадстве, источник которого знал лишь он.