Мама Полины, Алла, до сих пор работала учителем в школе. Процесс
обучения детей претерпел значительные изменения по сравнению с
классическим образованием прошлой эпохи. Как такового деления на
классы не стало. Были начальные четыре класса, где всех учили
одинаково, а потом включалась программа отбора по предпочтительным
наклонностям. Ученик регулярно тестировался на выявление тех или
иных способностей и соответственно получал свою программу. Стране
нужны были специалисты, а не отличники.
Событие с профессором Блохиным постепенно затиралось в памяти. В
другой обстановке оно уже казалось придуманным, сочиненным
собственной памятью. Размеренная жизнь у родителей, лишенная
собственной инициативы, развивала комплекс ребенка. Родители
заботятся, родители защищают, а ты живешь в скорлупке, закрытой от
проблем. Можно было забыть не то, что профессора Блохина и его
чудные страхи, но и вообще про студенческую жизнь, если бы не
неожиданные сюрпризы, напомнившие о ней.
Ночью разыгралась гроза. Молнии сверкали друг за другом. Стены
дома тряслись под мощными раскатами грома. Полина находилась в
спальне одна, и ей было страшно. Порывы ветра бросали громкие струи
дождя в окна и молотили по жестяному отливу. Временами казалось,
что это не капли бьются в стекло, а самый настоящий град. Полине с
трудом удалось уснуть.
Разбудили ее ругательства отца. В темноте он ударился ногой о
дверной косяк и теперь громко причитал. Гроза повредила
трансформатор, и теперь вся деревня оказалась в темноте. Отец
пытался найти фонарь, чтобы запустить генератор в подвале. В
спальне Полины царила полная темнота. Темное от туч небо создало
густой непроницаемый мрак в доме. Полина решила помочь отцу найти
фонарь.
— Пап, — прошептала Полина из спальни. — Я помогу найти тебе
фонарь.
— Сиди там, не выходи, — ответил ей отец. — Еще ты
расшибешься.
Полина не послушалась и спустила ноги с кровати. Она точно
помнила расположение всего в своей спальне. Если пройти пять шагов
вперед, то упрешься в стол, вдоль него можно дойти до шкафа, а там
и дверь. Полина вышла в коридор. Отец все еще ругался на дурацкие
косяки.
— Я иду, — предупредила дочь.
— Неугомонная. — Отец принял ее помощь. — Осторожнее маши
ногами, а то, как я, ударишься.
— Больно, пап?
— Да, кажется, палец сломал. Чувствую, как пухнет.