В противовес требованиям, действующим в человеческих отношениях, на требованиях к жизни вообще нет шансов хоть сколько-нибудь успешно настоять. Невротику с подобными требованиями остаются всего два выхода. В глубине души он может отрицать, что с ним может что-то случиться. В этом случае он склонен к безрассудным провокациям: гуляет простуженным в холодную погоду, пренебрегает профилактикой возможной инфекции или не предохраняется во время полового акта. Он живет так, словно ему не грозят старость и смерть. И поэтому, если неприятность с ним все же случается, она становится для него бедствием, повергает его в панику. Происшествие может быть тривиальным, но этого достаточно, чтобы поколебать надменную убежденность невротика в собственной неприкосновенности. Второй выход для него в том, чтобы принять другую крайность и стать сверхосторожным. Если уж нельзя быть уверенным в том, что его требование неприкосновенности будет учтено, то может случиться что угодно и нельзя быть уверенным ни в чем. Это не означает, что он отказывается от своего требования. Это, скорее, признак того, что он не хочет лишний раз осознавать его тщетность.
Есть и другие установки по отношению к жизни и судьбе, на первый взгляд, более разумные, пока мы не разглядим стоящие за ними требования. Одни пациенты прямо, другие косвенно выражают свое ощущение несправедливости при решении их личных трудностей. Если спросить об их друзьях, они скажут, что все их друзья тоже невротики, но тем не менее у одного лучше карьерный рост, другой пользуется большим успехом у женщин, а третий напористее или лучше устроился в жизни. Такое увиливание, хотя и наивное, представляется понятным. В конце концов, каждый страдает от своих личных трудностей и, следовательно, думает, что в первую очередь хорошо бы избавиться от тех, которые мучают его самого. Но реакция пациента на совместное пребывание с одним из тех людей, «которым можно позавидовать», указывает на более серьезный процесс. Пациент внезапно теряет интерес или впадает в уныние. Исследуя эти эмоциональные реакции, мы поймем, что их источником является жесткое требование не иметь проблем вовсе. Ему позволено иметь всего больше. И он имеет право не только на жизнь, свободную от личных проблем, но и на роскошный набор из достоинств, которые есть у всех его знакомых или у героев кинофильмов. Он желает воплотить в себе скромность и ум Чарли Чаплина, человечность и храбрость Спенсера Трейси и харизматичное мужество Кларка Гейбла. Требование «Я не должен быть собой» откровенно иррационально, чтобы быть выдвинутым как таковое. Поэтому оно облекается в форму зависти с оттенком обиды ко всякому более одаренному или более удачливому в жизни и нуждается в подражании таким людям или в восхищении ими. Также выдвигаются требования и к психоаналитику, с претензией получить все желаемые и часто несовместимые друг с другом совершенства.