Подумал, что стараюсь ехать в точности как при проверке уровня алкоголя в крови водителя, когда полицейский просит пройти прямо десяток метров. Ассоциация про алкогольный тест, видимо, возникла не зря – мне еще минут пятнадцать ехать до общежития, я не пристегнут, и в двухстах метрах от меня из припаркованной справа у обочины полицейской машины, как в замедленном кино, выходит мужчина в голубых штанах и рубашке и машет, призывая остановиться. К своему ужасу, вспоминаю, что в нагрудном кармане рубашки лежит еще один нетронутый джойнт.
Скорость такая, что особо сбрасывать ее не приходится – неуклюже напяливая через плечо ремень в попытках пристегнуться, я осторожно выруливаю в правый ряд и останавливаюсь в тридцати метрах позади полицейской машины, панически соображая, куда выкинуть джойнт. Пока полицейский не подошел, через открытое пассажирское окно бросаю джойнт в кусты в надежде, что меня никто не видит, долго не попадаю ремнем в защелку и наконец пристегиваю ремень.
Паинькой, обсыхая от холодного пота на ветерке, сижу минут пять пристегнутый, с руками, приклеенными по обеим сторонам руля, пока до меня доходит, что полицейский, собственно, останавливал не меня. В зеркале заднего вида вижу, что страж порядка занят другой машиной, бегает туда и обратно от нее к своей и в мою сторону даже не смотрит. Включаю левый поворотник и медленно вписываюсь в правый ряд. Дальше еду только в нем, стараясь ничего не замечать, и даже у светофора останавливаюсь на мигающий зеленый. Холодный пот действует отрезвляюще – у общежития паркуюсь совсем без белочек, прилежно держась обеими руками за руль, как во время водительского теста.
Выброшенного джойнта жалко. Я рассчитывал использовать его в целях сближения с новой соседкой Натали. Это русскоязычная девочка моего возраста, иммигрировшая в Штаты примерно в то же время, когда я приехал в Израиль, и решившая провести семестр в Хайфском универе по какой-то программе. Она говорит с английским акцентом по-русски и много курит Marlboro. Неделю назад Натали с негритянкой-толстушкой Коули вселились в соседнюю квартиру, и все эти дни я упорно, но безуспешно пытался подкатить к ней. В лифте я настроен еще оптимистично и надеюсь, что для решения вопроса мне хватит остатков водки в морозилке. В фойе общежития жизнь бьет ключом, как будто сейчас не три часа ночи, а ранний вечер. Дверь в нашу квартиру открыта, и из закрытой комнаты Дани приглушенно бухает ударными тяжелый рок. На ступеньках рядом с лифтом бренчит на гитаре мой сосед по комнате, длинноволосый Оуэн. Он тоже из Штатов, ему за тридцать, и в своих дырявых джинсах, серой майке-алкоголичке и шлепках на босу ногу он выглядит как типичный патлатый вудстокист. Там же замечаю Натали с Коули – взгляд Натали восторженно прикован к Оуэну, она готова зачать с ним детей и создать новую религию. На мое приветствие отвечает только толстушка.