Ожидаю, что сейчас он посмотрит на красную крышу отцовского дома, на высокие стальные ворота с калиткой в них, на будку охраны, и выдаст реакцию, как у всех мужчин. Присвистнет и присмотрится ко мне повнимательнее, прикидывая, какой кусок можно откусить от этого пирога. Обычно после такого я сразу рву все отношения. Потому что жениться на папиных деньгах я не позволю никому. Но рыжик меня удивляет. Он просто достает чемодан из багажника, ставит его передо мной, снова осматривая с головы до ног своим наглым взглядом с соблазнительным прищуром, а потом коротко кивает.
— Хорошего дня, — произносит его греховный рот, и рыжий, заняв водительское место, отъезжает.
А я, как дура, пялюсь на задние огни машины, пока они не исчезают за поворотом.
— Господи, Ася, ну как можно столько раз облажаться всего лишь за полдня? — бубню себе под нос, хватаясь за ручку чемодана и двигаясь к калитке. — Дальше день должен быть гладким и идеальным.
Так я думаю ровно до того момента, пока, поздоровавшись с охраной, не вхожу во двор. Я что угодно могла говорить Маринке про женщину, которую папа должен привести в дом, но на деле оказалась вообще ни черта к этому не готова. Питая призрачные надежды, что вот эта пошло-красно-мелкая машина принадлежит совсем не папиной любовнице, я иду в дом. Собиралась просто поздороваться, забрать своего «жучка» и свалить к себе в квартиру, а теперь я просто обязана познакомиться с этой дамой. И, как бы себя ни успокаивала, сейчас я больше всего хочу, чтобы она была хотя бы старше меня. Нет, ровесницу я не вынесу. Наверное, потому что сама вращаюсь в студенческих кругах и знаю, на какие коварства способны двадцатилетние пигалицы, только бы заполучить папика пожирнее.
Я вхожу в дом и сразу слышу заливистый смех. Иду на звук.
— Ой, Саш, насмешил, — произносит знакомый голос, и я слегка хмурюсь.
— Что ж, значит, миссия выполнена, — басит мой отец. — Еще кофе?
— Нет, спасибо, — отзывается моя тетя Кристина.
— Тогда поцелуй, — негромко, но требовательно говорит папа, и меня начинает тошнить от чавкающих звуков их поцелуя. Серьезно, блядь?!
— Серьезно, блядь?! — теперь уже вслух произношу я.
— Ася! — строго отзывается папа, ругая меня то ли за ненормативную лексику, то ли от испуга, что я так ворвалась на кухню, где два голубочка нежничали на диване за столом.