***
3. 3 Тринадцать лет назад…
Мора
Уже в который раз за вечер Авонмора дошла до ворот, замерла надолго, тщетно вглядываясь в сумрак. Пальцы до боли впились в шершавые жерди забора, сырые от тумана, ползущего с реки.
Ветер крепчал, гнал по небу тяжёлые, мрачные тучи. Ранний мрак опустился на деревню.
Где-то далеко над лесом полыхнула льдистым серебром кривая молния, и Мора вздрогнула невольно. А чуть дальше, у горизонта, в разрывах облачной мглы догорали алые, как угли, краски заката. И эти кровавые отсветы тоже пугали до дрожи.
– Так и нет никого? – проскрипел откуда-то из темноты хриплый голос бабушки Шелты.
Мора обернулась, разглядела в темноте сгорбленную фигуру соседки, закутанную в старую шаль из козьего пуха. Сколько Мора себя помнила, старушка с этим затёртым до дыр широким платком не расставалась.
– Нет, бабушка! – отозвалась она.
Соседка подошла ближе, привалилась к забору, только по другую сторону от Моры.
– Поздно уже… – старушка тяжело вздохнула. – Негоже тут одной стоять. Ступай в дом, жди там! Да ставни прикрой получше! Быть сегодня ненастью… Ишь, как над Лесом крутит!
– Бабушка, неужто… – Мора всхлипнула и умолкла, так и не осмелившись договорить.
– Глупости! И думать так не смей! – шикнула на неё старая Шелта. – Это просто гроза… Ничего это не значит… Вернётся ваш отец. Не посмеют Они его тронуть!
– А Эйлин? – тихо шепнула Авонмора.
Даже в сумерках она видела, как кривовато ухмыльнулась соседка.
– Эйлин… Уж сестрице твоей в Лесу и вовсе нечего бояться! За ней и ходить не стоило…
– Что ты такое говоришь, бабушка! – испуганно ахнула Мора.
– Говорю то, что ты лишь думать смеешь, – усмехнулась старая карга.
– Неправда, – щеки вспыхнули мгновенно, Мора опустила взгляд, но упрямо повторила, – это неправда.
Первые крупные капли зашуршали по крыше, ледяными горошинами скатились по лицу.
– Ступай домой! – снова повторила старая Шелта. – Стоя здесь, ты им всё равно ничем не поможешь.
Мора вздохнула тяжело, и побрела к дому. Права ведь мудрая соседка…
Сколько ни стой на улице, сколько ни вглядывайся в темноту, сколько ни шепчи молитвы, ничего не изменится – Джерард не вернётся, пока не найдёт свою любимицу.
Ох, уж эта Эйлин – маленькая вредина! Не ребёнок, а настоящий рыжий пикси[1]! Вечно она делает, что хочет, никого не слушается, проказничает, и всё ей сходит с рук. Чтобы она ни натворила, ругают всегда Мору, как старшую. Будто за непоседой Эйлин можно усмотреть!