В Атлуме я слыл одним из лучших
наездников и даже несколько раз побеждал в скачках. Но меня ни разу
не трясло так, как на сиденье… автомобиля, несущегося по
деревенским ухабам. Не доезжая до дома Марьяны, Игнат выкрутил руль
вправо. Машина резко повернула и, быстро проскочив оставшуюся часть
вымирающей деревни, нырнула в поля.
- Игна-а-ат, - все еще подпрыгивая и
заикаясь, обратился я к чудо-гувернеру. – Что-о-о происходит?
- Некогда объяснять, Тимофей! –
огрызнулся тот. – Сейчас доедем до Камышина, там машину бросим.
Оттуда автостопом до центра, а потом в какую-нибудь южную губернию.
Заляжем на три года. После этого земля государству отойдет. Пусть
делают потом, что хотят.
Игнат мельком посмотрел на меня, и,
видимо, поймав мой вконец обалдевший взгляд, добавил:
- Лучше тебе было согласиться на
предложение Феликса.
- Это-о еще почему-у?
Игнат лишь отмахнулся.
Нет, это уж слишком. Быстро оценив
местность, по которой мы неслись, я схватился за руль и вывернул
его, направляя машину в самый большой из ближайших стогов сена.
Машина врезалась в стог. Нас бросило
вперед, ремни безопасности больно врезались в тело, но
удержали.
- Ты что творишь?! Совсем сдурел! –
заорал Игнат, поворачиваясь ко мне и хватая за грудки. – На кой ляд
тебе сдалась эта усадьба?!
- Ты что, поверил, что нас оставили
бы в живых после продажи?! – мой крик не уступил в громкости.
Игнат вдруг отпустил мою футболку и
ошалело уставился на меня. Что, неожиданно было слышать такие
светлые мысли от деревенского чудака? Нет, это мысли Адариса,
который на собственной шкуре убедился, что сильные мира сего так
просто не отпускают. А этот князь, видимо, именно к таким и
относился.
Воспользовавшись замешательством
гувернера, я продолжил наступление.
- Это ты мне скажи, почему они пришли
ко мне – незаконнорожденному и непризнанному?
Игнат на мгновение задумался, а потом
полез за пазуху и извлек оттуда ту самую папку.
- На вот, читай! Это копии. Посыльный
позавчера принес.
Я взял папку и, раскрыв, начал
перебирать содержимое. Помимо паспорта на имя Тимофей Адашкина
(фамилия Ольги Ивановны), обнаружилось признание отцовства
Никольского-старшего и завещание, по которому Тимофей, то есть я,
становился единоличным владельцем всего движимого и недвижимого
имущества графа. Ко всему прочему мне полагался графский титул.