Довольно долго все было тихо, а в
окнах темно. Но вдруг в крайнем окне правого крыла мелькнул свет.
Потом в соседнем окне. И он явно двигался к центральному входу.
- Идем, - сказал я и, не забыв
прихватить вилы, вышел из беседки.
Короткими перебежками между арок и
изгородей мы добрались до центрального крыльца и замерли за
колоннами, поддерживавшими полукруглый балкон второго этажа.
Дальнее от нас окно в левом крыле было приоткрыто.
- В дверь или в окно? – спросил я у
гувернера.
- Предлагаю разделиться. За мной
второй этаж, за тобой первый. Если что – кричи.
Я кивнул и направился к окну. Ну не
лезть же в него Игнату в его-то возрасте!
Прислонив вилы к стене, я осторожно
приоткрыл окно шире, ухватился за нижнюю часть рамы, подтянулся и
перемахнул внутрь. Приземление вышло тихим. Я высунулся и забрал
вилы, краем глаза отметив, что Игнат протиснулся в дверь.
Внутри было темно. Только свет луны,
проникавший через незакрытые шторами окна, немного разгонял тьму,
захватившую графскую усадьбу. Оглядевшись по сторонам, я не заметил
ничего необычного и направился в правое крыло. Местами под ногами
поскрипывали доски паркета. Но по мере приближения к повороту, слух
начал улавливать какое-то невнятное копошение. Дойдя до угла, я
прижался к стене и осторожно заглянул за поворот. В коридоре было
пусто. В нем не было ничего интересного, лишь множество закрытых
дверей. Я уже приготовился проверять каждую, как вдруг заметил
тусклую полосу света, пробивавшуюся из-под одной из них. Призраки
вряд ли нуждались в освещении.
Подкравшись к двери, я поставил вилы
у стены и прижался ухом к створке. Изнутри донеслось постукивание и
бормотание. Причем переговаривались явно несколько голосов. Как ни
старался, уловить, о чем говорят, не получалось. Поэтому осторожно
приоткрыл дверь, надеясь, что в небольшую щель получится что-то
расслышать.
И едва я начал различать отдельные
слова, как… вилы грохнули об пол. Наступила полная тишина. Я замер,
стараясь не дышать. Может, те, кто был внутри, этого не
услышали?
Услышали. Дверь с силой врезалась мне
в бок и в ухо, больно ударив и заставив отступить на несколько
шагов. На пороге возник высокий, широкоплечий человек в черном
костюме. Свет от его фонаря резанул по глазам, уже привыкшим к
темноте. Но, несмотря на это я, кажется, разглядел удивление на его
лице.