- Конечно, поеду. Я уже понял, что отпускать тебя одного опасно.
Вдруг ты решишь поместье на лошадь выменять.
Я сделал вид, что пропустил недовольный бубнеж гувернера мимо
ушей, и переключился на еду.
После завтрака отправился облачаться в надлежащий моему
графскому статусу наряд. С галстуком пришлось повозиться, у Кати
все выглядело намного проще и понятнее. Мы вызвали такси (ура, не
пришлось идти к Потапу!), и отправились в город.
Путь наш лежал к барону Василию Васильевичу Васильеву, дом
которого неожиданно оказался в центре города. Интересно, зачем
человеку, который может позволить себе подобный дом, услуги
Ипатова. Дождавшись, пока Игнат нарочито медленно выбирался из
такси, показывая свое отношение ко всему происходящему, я постучал
в дверь. Нам открыл круглый, как и сам Васильев, старичок в
ливрее.
- Что вам угодно? – спросил он довольно вежливо, но без
излишнего рвения.
- Могу ли я увидеть Василия Васильевича, - ответил я и вынул
рекомендательное письмо из внутреннего кармана пиджака. – Передайте
ему это и скажите, что граф Никольский просит о встрече.
Старичок принял из моих рук конверт и закрыл дверь. На
удивление, ждать пришлось не долго. Буквально через пару минут
дверь вновь открылась, но на пороге стоял уже сам Василий
Васильевич. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но осекся. По его
лицу промелькнула смесь узнавания, недоумения и легкого
разочарования.
- Молодой человек, я правильно понял, вы – сын Александра
Михайловича?
- Тимофей Александрович Никольский, это мой помощник Игнат
Семенович, - представил я барону своего спутника. – У меня к вам
дело чрезвычайной важности. Это касается скачек.
Барон развернулся и прошел внутрь, жестом предлагая следовать за
ним. Мы с Игнатом прошли в его кабинет и разместились на большом
диване, а хозяин занял место в кресле напротив.
- Господин Ипатов подтвердил вашу личность и рекомендовал вас в
качестве жокея. Я знаю Илью Ильича очень давно. Он человек
кристальной честности, - начал разговор Васильев.
Я не стал разубеждать барона и решил оставить личность и
репутацию душеприказчика в его глазах неизменной. Порочить Ипатова
в данной ситуации было не выгодно в первую очередь для меня самого.
Ведь тогда его рекомендации представлялись весьма сомнительными. Я
согласно кивнул.