- Очень интересно? – улыбнулась ему Юлька самой спокойной из своих улыбок. Эдакое спокойствие совершенно не было ей свойственно в юности, но сейчас самой себе она казалась просто на удивление сдержанной, и это ее несказанно радовало. Еще больше ее радовало то, что вся их с Богданом Моджеевским история уложилась в несколько предложений. Сильно облегченный и упрощенный вариант звучал правдоподобно, будто бы и правда – не было ничего.
- Конечно очень! – заявил хозяйским тоном Ярославцев. – У меня куча вопросов. Как сильно вы там гуляли, стоит ли мне ревновать. Да и вообще.
- Ревнуй, естественно. У нас все было просто чрезвычайно серьезно. Мы ходили за ручку, пару раз поцеловались и еще он тягал меня... в кино на фильмы про супергероев. В общем, это была любовь.
- Это ты сейчас точно про Моджеевского? – уточнил Дима.
- А есть сомнения?
- Да нет. Просто тогда понятно, почему он тебя лесом отправил. Надеюсь, по ночам о нем в подушку не вздыхаешь?
- Еще чего! Вообще-то это я его бросила!
- Молодец, – довольно констатировал благоверный и глянул на часы. – Черт! Кофе давай, а то опоздаю я с твоими заурядными воспоминаниями.
Юлька подхватилась со стула, крутанулась вокруг своей оси к кофемашине, и еще через пару минут перед Димкиным стулом оказалась чашка с ароматным напитком. Самого Ярославцева на месте уже не было. Ломанулся одеваться. Примерно одновременно с этим в своей комнате проснулся Царевич и огласил квартиру развеселым щебетом, сообщая, что хочет есть, на горшок и играть. Как Димка допивал свой кофе, Юлька уже не видела. Его ухода тоже не застала. Лишь услышала хлопок двери напоследок – поцеловать на прощанье ее и сына он не зашел. И это, наверное, не нравилось ей сильнее всего. То, что он к ней относится как к вещи в доме, вроде стиральной машины или пылесоса, плевать, она даже привыкла, что он такой и его не перекроишь под себя. А вот наплевательское отношение к Андрюшке – реально тревожило. Детей надо любить. Ее вот любили, обожали просто. И это всегда оставалось с ней.
Они с Димкой познакомились четыре с лишним года назад. В июне. Она очень точно помнила, что в июне, потому что приезжала на день рождения Лизы в Солнечногорск. И заодно у отца побыть. Она привыкла возвращаться в родной городок без опасений быть застигнутой врасплох в те моменты, которые должны были стать счастливыми. Она научилась контролировать все сферы своей жизни и не допускать эмоциональных вспышек, от которых могло бы стать слишком больно. Но и слишком хорошо – тоже. Вообще сильные чувства ей были в ту пору совершенно ни к чему и только мешали.