И
разговоры обычные. Рутинные.
Но что-то
не то.
В его
тоне. В случайном оценивающем взгляде. В появляющейся периодами
отстранённости. Во вспышках немотивированной агрессии. В неуловимых
мелочах, ранее совпадающих между нами, и поэтому не
замечаемых.
Артур
стал другим.
На фоне
разворачивающегося дела с таксистом с необходимостью мне нанимать
адвоката наше охлаждение было не так заметно. Мне тупо было некогда
разбираться в тонких движениях души супруга. Да и, честно сказать,
я поначалу списывала все происходящее на случившиеся
неприятности.
Никогда
раньше я не представляла сколько справок и свидетельств потребуется
от меня, чтобы доказать свою невиновность!
Я уже
молчу о ремонте моей машины, и о том, в какую копеечку этот ремонт
грозился окончательно обернуться.
И что
странно – в эти проблемы Артур старался не вникать. Он сразу
определил, что это моя зона ответственности.
И это
было дико.
Подозрения мои крепли день ото дня.
Я не
понимала своего мужа. Только чувствовала смутную
тревогу.
Как
фальшивую ноту в давно знакомой мелодии.
И с
каждым днем этот диссонанс в звучании только нарастал.
Все
больше и больше мы отдалялись друг от друга, и я ничего не могла с
этим поделать!
Как-то
Артур, вернувшись с работы, небрежно бросил свой пиджак на кресло в
гостиной, а сам пошёл переодеваться дальше. В нашу спальню. Я шла
следом, слушая жалобы мужа на директора.
В тот
день я приболела, и оставалась дома ненадолго. Лучше отлежаться
один день, чем неделю превозмогать простуду и заражать всех
окружающих.
И чем был
хорош наш директор, он полностью разделял такое мнение. Он давал
своим сотрудникам редкую по нынешним временам возможность остаться
дома без больничного. И за что мы были благодарны ему всей
конторой. Особенно девочки.
Так вот,
шла я за мужем следом, слушая очередное гениальное предложение,
которое не очень оценил директор, и прихватила, по инерции,
сброшенную одёжку. А он как заорёт!
– Не
трогай мои вещи!
–
Стирать, утюжить и развешивать по местам отныне будешь сам, – зло
ответила я ему и разжала пальцы, роняя несчастный
пиджачок.
Резко
развернулась и вышла из комнаты.
Обидно до
слёз! Что такого-то не так я сделала?
Артур
догнал меня практически мгновенно. Без сорочки, в одних
брюках:
– Олюшка,
родная, прости. Замотался на работе. Устал, – прижал он меня к себе
со спины, оплетая руками, – прости, я не прав. Сам не знаю, что на
меня нашло!