— Поверь, барыня, тебе у нас понравится... — И, гнусно ухмыльнувшись, неспешно провел носом вдоль тонкой шеи, с показным наслаждением вдыхая запах женского тела.
Пленница едва не задохнулась. Толи от смрада его дыхания, толи от накрывшей ее волны ненависти и омерзения. К горлу подкатил горьковатый комок. С трудом сдержав рвотный позыв, она вновь попыталась вырваться из болезненного захвата и, сумев извернуться, укусила патлатого за ладонь.
— От, дрянь! — разъяренно прошипел он, широко раздув ноздри и вытаращив налитые злостью глаза.
Со стороны это жуткое выражение лица могло бы показаться кому-то смешным, не пугай оно своей яростью и нескрываемой жаждой причинить боль.
В приступе нахлынувшего гнева, он резко ударил взбрыкнувшую пленницу под ребра, выбивая из нее весь воздух. Дыхание сбилось, и она надломлено согнулась, едва не потеряв сознание от жгучей боли.
Тягучее извращенное удовольствие разлилось по его телу. Наслаждаясь истязанием, мужик еще крепче сжал руки непокорной бабы, с силой врезавшись острыми ногтями в чувствительные изгибы локтей.
— Мама! — в ужасе закричала перепуганная девочка с красным от слез лицом. — Перестаньте! — взмолилась она. — Не трогайте ее!
Лишь на пару ударов сердца мужики отвлеклись на отчаянный детский крик, но пленнице хватило и этого краткого мгновенья. Молясь родным и местным Богам, чтобы у нее получилось, она быстро скосила глаза вниз и, прикинув расстояние, со всей силы ударила пяткой в колено державшего ее мерзавца. Нога мужика выгнулась в бок, и он, не ждавший таково от тощей боярской женки, потерял равновесие.
Немедля она вывернулась из стальной хватки и, довершая начатое, резко продавила его ногу до самой земли, завалив паршивца на влажную редкую траву. И, подобрав подол платья, скорее рванула вперед.
Но не сумела беглянка сделать и пары шагов, как успевший развернуться мужик, внезапно ударил ее ногой, подсекая и роняя наземь. Быстро навалившись сверху, он вдавил свою добычу в мокрую землю и, болезненно сжав волосы на затылке, рывком дернул ее голову назад. Наклонившись как можно ближе и зло чеканя слова, он выплюнул в ее искаженное ненавистью лицо:
— Ты доигралась, курва.
Мужик поднял взгляд на своих спутников. Те с гнусными ухмылками на лицах потешались над разыгравшимся зрелищем — не ждали они, что боярыня эдакой вертлявкой неугомонной окажется — и зло приказал: