— На большак?! Одна с ватагой мужиков?! Да ты никак рехнулась? Ты что, в бане перегрелась? — воскликнул парень, останавливаясь.
Леона хмуро посмотрела на друга, и подождав, пока они пойдут дальше, ответила:
— Нет. Одной всяко страшнее, чем в компании.
Словцен покачал голвой.
— А Ружена знает? — спросил он после паузы.
— Конечно, — кивнула Леона.
Они шли какое-то время молча, и каждый из них был погружен в свои мысли. Их уже не радовала ни пестрая ярмарка, ни веселые песни скоморохов, ни витающие в воздухе аппетитные запахи лакомств.
Леона думала о том, что это было неизбежно — они уже выросли, и пришло время каждому идти своей дорогой. Не вечно же им было валяться в траве и драться палками. Но почему-то легче ей от этого понимания не становилось. Она чувствовала себя скверно, на душе было погано и тягостно. И ее от чего-то не отпускало ощущение, словно она провинилась.
Спустя какое-то время, когда веселый шум ярмарки остался позади, Словцен вдруг уверенно произнес:
— А знаешь что, Леонка! Я с тобой поеду! Кто ж девку одну на большак пускает? За тебя и постоять-то некому… Стало быть, на мне ответственность.
Леона, остолбенела. Поедет? С ней? Она мысленно застонала. Нежданные попутчики ей были ни к чему. Как ответить другу, чтобы его не обидеть? Как объяснить, что она едет одна и не нуждается в сопровождающих?
— Словцен, да куда же ты поедешь, — осторожно подбирая слова, начала Леона. — У тебя все родичи здесь. Не бросишь же их. Семейное дело. Невеста, небось, уже присмотрена. Тебе нужно домом обзаводиться, семьей, а не ехать неизвестно куда.
Парень покраснел и искоса глянул на подругу.
— Нет у меня невесты. А у родителей Тихомир с женкой есть и сынишка ихний. Брату это дело нравится, он с душой к нему подходит. А у меня не лежит сердце корчмарем быть. Что мне тут делать, — хмуро ответил Словцен, пиная валявшийся на дороге яблочный огрызок. Он явно ожидал, что Леона обрадуется и поддержит его предложение.
Леона вздохнула, растеряно и озадачено провела рукой по лицу.
— Меня нет нужды сопровождать, братец. Я могу за себя постоять. Не серчай на меня Словцен. Но здесь твоя семья, твой дом. Не отказывайся от этого. То, что ты имеешь, дорогого стоит. — Подожди, не перебивай, пожалуйста, — быстро проговорила она, заметив, что друг собирается возразить. — Уж поверь мне, я знаю о чем говорю. У меня же ничего из этого нет, и ничего здесь не держит. Ты знаешь, что я росла без родителей… Моя семья давно пропала и может быть… Нет, я верю, что они живы. Я все эти годы ждала, что они приедут... И я отправлюсь в этот путь, чтобы найти их… Я восемь лет ждала, этого. Я должна отыскать их или хотя бы узнать, что с ними стало. Я не говорила тебе раньше — на нас напали тогда… И я хочу знать, кто в этом повинен... Хочу знать, что им было нужно от моей семьи…