— Ты выглядишь как человек, который
вместо подарка получил вагон угля, — хохотнул Павлик, и под моим
непонимающим взглядом пояснил: — Много, полезно, но крайне
хлопотно.
— Сладкого лишу, — привычно
огрызнулась я и макнула кисть в банку.
— А я на диете, — показал мне язык
призрачный мальчик.
Вот как на него злиться?
Весело препираясь с призраком, я
наносила символ за символом на стопу левой ноги, заранее готовясь к
боли, которая неминуемо придёт. Оставалось надеяться, что только
боль, её и перетерпеть можно, главное, чтобы не безумие.
Существовал и такой вариант.
— И что ты выбрала? — заглянув в
эскиз, спросил Павлик.
Не то чтобы я не память жаловалась,
но в приступе нерешительности набросала основные известные мне руны
и печати. Ничего опасного в них не было, я всё же неполная дура и
рисовала только основные символы, так что даже реши кто-то на своих
страх и риск повторить мои каракули, то ничего бы у него не вышло.
Ни плохо, ни хорошего. Просто мазня. Правда, именно эта мазня
помогла мне сделать выбор.
— Печать безмолвия, — сосредоточенно
двигая рукой, отозвалась я. — Полная ментальная блокировка.
Павлуша восторженно присвистнул и
замолчал. И очень вовремя, ведь печать почти замкнулась, а вместе с
этим подкрался ужас. Мой личный ужас.
Все мои страхи: сотни искривлённых
агонией лиц моих жертв; сотни мечей, что пронзали моё тело в
прошлом; тысячи жизней, что я не успела спасти, и миллионы тех,
кого не успею спасти, если не оправдаю доверие Неотвратимой. Целые
миры, что вдруг стали зависимы от меня.
Я даже успела усмехнуться иронии,
прежде чем, раскинув руки, рухнуть на спину и позволить каждому
страху втянуться в меня.
После пришла она — спасательная
тьма.
— Катя! Катюша! Там княжна очнулась!
— вырвал меня из тревожного забытья взволнованный голос Поли.
Ну что за жизнь, даже с ума сойти
спокойно не дадут.
Кряхтя и, матерясь, я встала сначала
на четвереньки, а потом и выпрямилась во весь рост. Какое это
нелёгкое занятие, однако.
— А у тебя что стряслось? — сунула
нос в комнату Поля и ахнула.
С трудом проследила за её блуждающим
взглядом и тоже скривилась, спокойно сойти с ума у меня не
получилось. То ли от боли, то ли от нахлынувших видений, но комнату
я разнесла знатно. Помимо опрокинутой мебели, ещё и банку с
чернилами опрокинула, и теперь посреди бежевого ковра красовалось
огромное влажное фиолетовое пятно.