Зеленый просочился извилистой тропой между столиками до стойки бара. Он заказал джин-тоник, взобрался на свободный табурет рядом с лысым и начал заговорщически озираться.
Наконец, он решился, посчитав момент удачным, и обратился к своему лишенному растительности соседу, делавшему вид, что он увлечен боксом:
– Как дела, Плешивый?
Плешивый резко повернулся, словно ждал вопроса. Повел хрящеватым носом с горбинкой и ощупал Зеленого взглядом хитрых зеленых глаз с очень редкими и белесыми ресницами. Только брови на его гладко выбритом лице держали последнюю видимую оборону. В лице и даже позе сквозило барское пренебрежение. Откинув блестящий мослатый череп назад, он бросил:
– А, это ты, Зеленый? Да, знаешь, сначала было неплохо… – Плешивый закурил с помощью бармена, – а потом так и осталось. А что?..
Зеленый с готовностью улыбнулся, понимающе закивал головой:
– Дело есть. Миллиона на три, – прошептал он. – Долларов.
Плешивый затянулся. Зеленый наблюдал за его кистью с длинными пальцами, оканчивающимися гладко отполированными ногтями. Мизинец он отводил в сторону.
– А я думал – рублей. Суетишься, Зеленый. На жизнь не хватает? Михуй! – окликнул он пухлого бармена. – Поставь две, завтра, на шестого. Семь к трем.
Бармен подобострастно кивнул, пометил что-то в блокноте и вернулся к протирке стаканов. Боясь оставить их своим попечением.
Коротких и Брюховец, оба жмурясь, – Коротких от мерцания огней, а Брюховец от вида полураздетой, можно даже сказать полуголой девицы, – прошли наискосок через зал и, выбрав местечко потемнее, пали в глубокие вольтеровские кресла, посчитав их удобным наблюдательным пунктом.
Брюховец, правда, заметно нервничал: с его ракурса разоблачение актрисы было видно плоховато, обзор закрывала колонна, приходилось высовываться вперед. Мешал и пестрый шарф, которым сыскник замотался до бровей. Но чего не сделаешь ради конспирации.
– Чего это ты ко мне обратился? Тут от трех миллионов мало кто откажется, – Плешивый обвел рукой зал, и посетители мгновенно перестали смотреть на них.
– О твоем везении ходят легенды, – сказал Зеленый.
– Даже в полиции? – рассмеялся Плешивый. – Шучу, шучу, – и он мотнул головой, приглашая Зеленого за собой.
Они сели за столик недалеко от стойки, за которым кунял полусонный старик с флегматичным выражением лица.