– А если предположить, что это так! Тогда все сходится наилучшим образом! – Герд осознавал, что дядя далеко не глупый человек и понимает, что это лучшее объяснение, но принять это для него было трудно, невероятно трудно.
Отдавая себе отчет в том, что в его версию не верят, и не желая затевать долгий и бесполезный спор, Герд просто отвернулся спиной к изумленному и не пришедшему еще в себя губернатору и достал еще одну папку из своего секретера.
– Выслушай меня внимательно и не перебивай. Хорошо?
Губернатор молча кивнул. Верить в гипотезу племянника не хотелось потому, что все было непонятно, невероятно, неправильно, но если эту гипотезу принять за истину – тогда действительно все сходилось наилучшим образом. Он это тоже хорошо видел и понимал. А потому просто принял предложенный ему тайм-аут и решил послушать, посмотреть, подумать – авось что и прояснится. Он просто сел на стул, положив руки на столешницу, и приготовился слушать.
Племянник не торопясь извлек из папки на свет божий три листа разного размера и качества, один даже был выполнен на пергаменте. Рисунки были сделаны разными людьми и в разное время, это было видно сразу.
Пергамент лег на стол перед губернатором первым. На нем был изображен молодой человек. Рисунок был сделан весьма условно, так что опознать человека по нему было проблематично, но, видимо, такая задача и не ставилась. Губернатор удивленно посмотрел на племянника, требуя от него объяснений, и они последовали:
– Первые сведения о доне Хуане, а тогда его звали просто Хуан, появляются в Мадриде примерно три сотни лет назад. По собранным сведениям, он ничего из себя не представлял – просто молодой священник. Однако будучи человеком, одаренным острым умом, невероятной удачливостью, беспринципностью, он быстро поднимается вверх по лестнице церковной иерархии. Его заметили, приблизили и стали не спеша продвигать. Он не лез вперед, не наживал врагов, всегда старался быть в тени сильных фигур, что было особенно ценно, а вот порученное дело выполнял хорошо, обрастая деньгами и связями.
– Хм… интересно! Дальше! – губернатору по-настоящему становилось интересно, хотя он все еще отказывался верить племяннику, но…
Вторым на стол лег рисунок, выполненный на грубой, пожелтевшей от времени бумаге, он оказался портретом. На нем был изображен уже не молодой, но еще и не старый мужчина – чуть более сорока годов от роду. В фиолетовой сутане с белоснежной колораткой, со всеми регалиями, положенными настоятелю монастыря. На шее священника висел золотой крест и рядом с ним на простом шнурке медальон – лунный камень в неброской оправе.