Прибыв к открытию магазина, я проследовал внутрь и представившись торговым представителем из Тверской области, попросил пропустить меня к хозяину салона. Его кабинет располагался на третьем этаже. В приемной сидела ослепительной красоты секретарша. На миг я просто застыл на месте, не в силах оторвать от нее глаз. Однако пересилив волнение я, поперхнувшись, определил цель своего визита, сообщив, что имею намерение завести деловые связи с Питерскими предпринимателями относительно взаимовыгодной торговли автомашинами. В следующий момент она произнесла таким милым голосом: «Господин Туркаев занят, через несколько минут он сможет Вас принять», – что в моей голове невольно родились стихи:
О, Ангел! Нет, скорей Богиня!
Спустившаяся к нам с небес,
В миру ты будь, моя Княгиня,
Существованья интерес.
Тебе готов я поклоняться,
Мой сладок сделался удел.
В мечтах в тебя я стал влюбляться,
С тех пор, как облик лишь узрел.
Ты воплощаешь смысл жизни,
На радость счастье создана,
Тебе готов отдать полжизни,
И в общем, гибель не страшна!
Ты так прекрасна, что нет силы,
Очарованье передать пером,
И представляя образ милый,
В мечтаньях уплывать притом!
Твой голос, так ласкает сердце,
Как летний легкий ветерок,
Глаза поманят, словно в детство,
Напомнят про любви урок!
Улыбка просто очарует,
Во взгляде можно утонуть,
Густые волосы волнуют,
В объятьях хочется заснуть!
Действительно, подобной красоты никогда ранее мне в своей жизни видеть не приходилось, хотя – если быть честным – повидал я немало. Сев ожидать в приемной, я украдкой принялся разглядывать объект своего вожделения. На вид ей было не более двадцати пяти лет. Ее большие невинные синие с отливами глазки словно, светились теплом, добротой и нежностью. Подвижный коралловый ротик также подчеркивал ее миловидность. Густые, элегантно спадающие на лоб, вьющиеся каштановые волосы, она захватила сзади в хвост и украсила красной лентой. Среди женщин, одетых в серый строгий костюм, она была единственной, которая могла похвастаться таким ярким украшением. В лице ее все еще таилось что-то наивное и детское, и несмотря на ее яркую женственность, щеки ее иной раз наводили на мысль о двенадцатилетней девочке, сияющие глаза – о девятилетней, а изгиб рта – о пятилетней крошке. Ее лицо – овальное лицо красивой молодой женщины – такой божественной чистоты и свежести, что невольно глядя на него рождалась мысль, что перед тобой находится Ангел – поразительной невинности – казавшийся существом воистину неземным. Она была невысока ростом, но казалась высокой – так строен был ее стан. Она была смугла, но нетрудно было догадаться, что днем у ее кожи появлялся чудесный золотистый оттенок. Маленькие восхитительные ножки удобно помещались в узких изящных туфельках на невысоком каблучке, и виднелись из-под чуть выше обычного – для строгих костюмов – укороченной юбочки, что само по себе ничуть не оттеняло впечатления о ее исключительной безгрешности, а напротив добавляло ей непревзойденную волшебную привлекательность.