Подождав соответственное время на
должный этикет, я решил, что хватит и сменил тему, сообщив, что
сегодня во дворце парадный вечер и мы обязаны по своим должностям
там быть. Приглашение его императорского величества Николая
Павловича я с благодарностью принимаю.
Катенька была не дурочка, понимая,
что именно великий князь сообщил мне об этом. Но их приглашают или
приказывают?
Пользуясь в том, что в XIXвеке
женщинам многое позволяют, она так прямо и спросила Михаила
Павловича.
Великий князь на это не обиделся, но
отослал вопрос ко мне. Мол, вы муж, вы и отвечайте.
Я не стал вербально сообщать, просто
многозначаще послал свой взгляд.
Катя сразу поняла, сообщила:
- Передайте его императорскому
величеству, что мы обязательно будем. Да милый?
-Конечно, Катя, мы будем.
На этом дипломатическое поручение
было выполнено. Осталось только допить кофе и уйти, что гости и
сделали.
Оставшись в одиночестве, Катя не
стала радоваться и подпрыгивать от радости.
Вместо этого она спросила меня в
некоей печальной тональности:
- На этот раз ты выиграл? А
дальше?
- И дальше тоже, - ответил я твердо,
- и это не упертость и не глупость. Это моя честь и моя дворянская
честность. Так что еще раз говорю – ты можешь уйти, тем более,
сейчас такая возможность есть.
-Дурак! - Катя ответила мне
оскорбительно, - ты считаешь, что только у мужчин есть честность? А
женщины глупее существо? И потом, ты хочешь выгнать свою беременную
жену на улицу?
Она взглядом договорила:
- И еще как попаданец попаданку? Не
стыдно тебе, хоть милый, но сволочь!
Ну, не то что я так считал… хотя за я
так считал, - поцеловал ее руку, одновременно низко ей
поклонившись, - извини,я виноват перед тобой.
Она взяла руками мою голову, подняла
ее и поцеловала.
Мы оба были попаданцы, и это означало
все.
Приходить на «должность» начальника
дивизии я не стал. Тем более, совершенно не понятно, то ли я на
этой дивизии, то ли как бы снят, то ли как бы повышен.
Пробыл дома с Катей всю вторую
половину дня на радость жены. А когда стемнело мы поехали в Зимний
дворец. Посмотрел на мундир, дал указание почистить, немного
подшить, прикрепить ордена.
Призадумался над шпагой. С одной
стороны, это обязательный элемент офицерского мундира и не носить
его нельзя. Но, с учетом существующего положения эта была совершая
подготовка к убийство. При чем даже не моя, а моих противников.