В перерывах между экскурсиями друг по другу (друг на друге, друг под другом) мы кляли на чём свет стоит мой пустой холодильник-голодильник и болтали на самые разные темы. Я рассказал Юле о том, что учусь в университете имени Баумана, на МГУ пороху не хватило, изучаю прикладную математику. Ну а ещё подрабатываю на одной фирме (зарплату, естественно, понизил втрое, учённые-от!). Так что её денег нам не надо, проживём как-нибудь, лучше ей тоже поступить учиться, побыстрее выбрать институт. После длительных споров мы остановились на медицине. Я мысленно прикинул, хватит ли у меня денег на взятки, по-другому туда прорваться было совершенно нереально.
Однако больше всего мы говорили о Проекте. Оба сошлись на том, что тут какая-то «разводка», но деньги платят, и чёрт с ней. «Замес», похоже, был американский: и тестовая часть слишком велика, да и по средствам вряд ли кому другому можно было бы потянуть такую махину.
Когда я спросил Юлю, зачем её понесло в такое болото, она ответила честно, пусть и предельно кратко: хочу быть знаменитой. С самого детства она мечтала о славе, поклонниках, но с возрастом всё больше понимала, что никакими талантами, чтобы взобраться на Олимп, она не обладает. Здесь и только здесь был её единственный шанс. Как ни странно, я ей поверил. Со мной было приблизительно то же самое, с той лишь разницей, что ни слава, ни поклонницы, ни деньги меня ни в малейшей степени не привлекали, просто я увидел нишу, где мог бы на полную мощность применить свои мозги.
Мы сразу торжественно поклялись друг другу усиленно и ускоренно изучать английский язык и долго смеялись над именем моего куратора – Поль. Логичнее было, если бы он назвался Полом, но в рамках Проекта такой вариант звучал двусмысленно. Тут же появился повод для шуток, который Юля никак не могла упустить.
– И всё-таки почему мягкий знак? Я предпочла бы твёрдый. Сказать ему или сам догадается?
В конце концов она угомонилась и, повернувшись ко мне спиной, свернулась калачиком. Сам я долго не мог уснуть, взбудораженный не столько обоюдно смелыми ласками, сколько неожиданностью и необычностью нашей встречи.
Поль то ли сам не знал ответов, то ли не любил, когда к нему обращались с вопросами, а неопределённость всегда и во всём меня угнетала. Поэтому слово «устав», которое употребила Юля, будто прорвало собой некую плотину. Особенно в сочетании со словом «ниша», которое я сам применил.