– Наверное, – равнодушно согласился режиссёр.
– Я слышала, что даже стекла битые подсыпают в пуанты?
– Сплетни, – отмахнулся Жюлькявичус. – У Лебедевой нет конкурентов, она лучшая.
– Тогда должны быть завистники… – Лена внимательно вглядывалась в спрятанные за стёклами очков глаза, пытаясь понять действительно режиссёр ничего не знает или просто прикидывается. – Или завистницы.
– Ну завистники у всех есть, даже у меня, – вздёрнув голову, согласился Жюлькявичус, – а к чему вы клоните?
– Меня интересует – не могла ли Лебедева стать жертвой закулисных интриг. Может, кто-то намерено сорвал спектакль.
– Да, да, да, да… – задумчиво произнёс мужчина, – как же я сразу не подумал.
– О чём?
– Спектакль могли сорвать мои завистники. Это же экспериментальная постановка, я полностью изменил концовку, и спектакль должен был произвести фурор. Про это все СМИ трубили уже давно, и билеты были раскуплены моментально. Боже мой, боже мой. Это я ещё хорошо отделался. Ведь такие случаи бывают, вы знаете?
– Нет.
– Могут и кислотой облить. Да. Надо быть осторожней. – Мужчина одной рукой снял очки, другой достал платок, протёр окуляры и снова нацепил очки на нос. Прозрачные стёкла покрылись мутноватыми разводами слизи.
В сумочке завибрировал телефон.
– Извините, мне пора. – Лена достала телефон. Звонил Ревин.
На сцене один за другим стали появляться артисты и с интересом посматривать в сторону Рязанцевой и режиссёра. Лена перехватила жёсткий взгляд Олеси Дорофеевой. Балерина кивнула и отвернулась. Телефон в руке перестал вибрировать, и Лена направилась к выходу.
У каждого человека есть первобытная потребность в тишине, но для горожанина эта особая привилегия почти недоступна. Найти её можно только в заводи рек или высоко в небе или… днём в театре. На сегодняшний день эта потребность для Лены была удовлетворена. Выйдя на улицу, она с удовольствием вдохнула апрельский воздух, свежий настолько, насколько он может быть в городской среде. На секунду прищурилась, подставив лицо уже почти по-летнему тёплым лучам солнца и, улыбаясь непонятно чему, набрала номер Ревина.
– Нечем мне вас порадовать, Елена Аркадьевна! Камера, как выяснилось, не рабочая – обычный муляж. Никого из соседей по площадке на данный момент дома не оказалось. Так, что информации – ноль.
– Ясно. А что там с Королёвым-Пирожниковым?