Приехали! Большинство граждан направилось в сторону домов отдыха, поправлять здоровье. Мне же – в другую сторону, в само село, хотя, следуя современным правилам, официально село называли поселком.
Я шел по улице, наслаждаясь почти деревенским патриархальным бытом местных жителей. Вдоль заборов бродили куры и козы, но деревянные тротуары обеспечивали удобство и чистоту пешеходам. За заборами качали ветвями кусты сирени и рябины, призванные в меру сил создавать дачный уют и негу, а заодно мешать юным авантюристам лазить по огородам. Со стороны недалекой церкви раздались переливы колокольного звона. Шедшие впереди старик со старухой троеперстно благочестиво закрестились на купола, видимо, старики неместные. Большинство жителей Шарташского поселка – старообрядцы, молятся в своих молельных домах и крестятся двоеперстно. Некоторые до сих пор живут в больших деревянных усадьбах с крытыми дворами, огороженными высоченными заборами. Из-за близости к большому городу, почти все жители села уже давно, так или иначе, занимаются торговлей. Те, кто побогаче, выстроили себе дома по купеческой моде – каменные, с высоким крыльцом, но окна все равно маленькие. Может из экономии, а может из природной кержацкой скрытности. В одном из таких домов и живет Борис.
Дом широким фасадом выходит на улицу, но имеет большой двор, какие-то приусадебные строения и даже немаленький огород. Крыльцо дома находится во дворе. Двор с улицы закрыт роскошными коваными глухими воротами, изготовленными в мастерской Бориса. Я, зная секрет, не бил голой рукой в это металлическое чудовище, а воспользовался встроенным молоточком, ручка которого была выполнена как элемент наружного орнамента, а ударная часть находилась с внутренней стороны ворот. Через пару минут, один из сыновей Бориса выскочил во двор, спросил «кто там пришел?» и, узнав меня, убежал за отцом. Еще через пару минут Борис с видимым усилием открыл мне калитку в воротах, – интересно, как семья Бориса выходит из дома, когда Бориса нет рядом? – и гостеприимно закричал: «Павел Иванович, как я рад видеть Вас у нас! Проходи же, дорогой, ждем тебя уже, ждем!». На крыльце, подтверждая слова отца, стояли все младшие Лихтерманы – два мальчика и девочка. Я традиционно раздал им сладости, и они, вежливо поблагодарив, радостно убежали по своим детским делам. В прихожей меня встречала Сонечка Лихтерман. Ей я привожу пирожные. Как-то раз Сонечка призналась, что очень любит пирожное в шоколадной глазури, а Борис ее не часто балует. Я намек понял и всякий раз, бывая у них в гостях, привожу этот гостинец, за то получаю искренний поцелуй в щеку.