Сейчас, конечно, это все звучит жестоко, но тогда это было довольно весело. Помню, как-то попался один гиперактивный мальчуган, который бегал ночью по кроватям и мешал всем спать.
– Ну что, раз ты бегаешь, значит, ты не устал сегодня. Пойдем, посидим на стульчике!
Выстоял парень минут пять – почти рекорд! И вот его уже трясет, и тут он жалобным голосом сквозь слезы выдает:
– Дядя Саша! Стульчик!
– Чего со стульчиком?
– Сту-у-у-у-ульчик падает!
И шмякается на пол. Повторять упражнение уже не пришлось – он уснул, как убитый, но фразу эту я запомнил на всю жизнь. С тех пор каждый раз, когда я дико уставал или таскал что-то тяжелое, я приговаривал:
– Стульчик! Стульчик падает!
Кто был в курсе темы, тот дико с этого смеялся.
Со временем у меня практически атрофировалось чувство жалости. Думаю, эта моральная деформация произошла из-за образа жизни и пребывания в приюте.
Апогеем этого состояния служит один жесткий пример, который произошел вскоре после того, как я отверг ухаживания блаженной Ольги. Не найдя мою вымышленную возлюбленную, она решила действовать по принципу «так не доставайся же ты никому».
Во время отбоя, дождавшись, когда ночной воспитатель уснет, она, как настоящий диверсант спецназа ГРУ, сняв обувь, пробралась на второй этаж, на рабочем столе взяла ножницы (советские такие, полностью металлические), и вошла к нам в спальню.
Кстати, я как изначально спал возле выхода, так там и остался. Удобное местечко, чтобы аккуратно сбегать, никого при этом не разбудив.
В общем, лежу и сквозь сон слышу, как кто-то крадется. Да ну нафиг, показалось! И тут раздается предательский скрип дверей. Спасибо плотнику-распиздяю, что не смазал петли, иначе была бы беда.
Поворачиваю голову и вижу, как эта сука в прыжке леопарда кидается на меня и с размаху ебашит ножницами в область горла. Благо, реакция сработала быстрее, и я успел обхватить голову руками, прикрыв шею.
От охватившего меня ужаса и ярости я начинаю орать, как с ума сошел, а удары не прекращаются. Я вскакиваю и наотмашь начинаю махать руками и ногами. Чувствую, как нога вошла во что-то мягкое. Ага! Оля, сука!
С диким воплем я схватил ее руки и вырвал эти проклятые ножницы, а в спальне уже такой шухер! Кто помладше – ревут, кто постарше – на подмогу кинулись.
Попытались ее коллективно скрутить, а она, сука, буйная, ну ни в какую не дается! Тогда решение вопроса пришло в голову само: надо ее ебашить кулаками, как парня!