Огнев не был идиотом и всё понимал, а вот что придётся услышать
от кроткого и забитого Кутузова такие слова генерал вообще не
предполагал. И потому всё больше хмурится.
— Наша дражайшая глава кадетсовета безусловно должна была
вмешаться. Но явилась слишком поздно, отчего увидела только
результат провокации и нападения. Да, я использовал родовую магию,
но вовсе не смертельный вид — это был простейший воздушный плуг. И
мне смешно слушать как представители далеко не слабых родов
жалуются на угрозу жизни. Скажите, пожалуйста, падение с высоты
второго этажа в кусты роз может убить одарённого? Мне кажется, даже
простолюдин отделается только царапинами и парочкой синяков.
Огнев окончательно превратился в клубящийся тучами вулкан. Ну и
уже второй взгляд от Морозовой дарит мне настоящий оргазм, от чего
хочется по-петушунному раздухариться и начать подпрыгивать,
произнося слова. Но я знаю чего хочу и стараюсь контролировать
идиотские порывы.
— Попрошу ознакомится с тем, как меня отходила наша милостивая
Александра Григорьевна, — я показал Огневу спину. — Отмечу, на виду
половины академии. Я насчитал тридцать восемь плетей. Интересно,
когда мы успели обвенчаться?
— Т-ты!.. — не удержала гнева Морозова.
— Молчать! — рявкнул генерал, а в воздухе остро завоняло
сгоревшим порохом.
— Госпожа ссылается на эмоциональный фактор, но отчего-то не
учитывает, что и на мои манеры мог повлиять он же. Искренне прошу
прощения за свою несдержанность. Клянусь вам, сударыня, что когда в
следующий раз меня станут избивать в уборной, а вы придёте спасти
избивающих, буду вести себя максимально по-джентльменски.
— Этого хватит, — остановил меня генерал.
Отвернувшись, он гулко протопал до кресла и с шумным вздохом
сел. На столе покоится хьюмидор на десяток сигар и одну из них он в
полном молчании закурил. Зажигалка магу огня, тем более такого
уровня, оказалась не нужна.
— Тяжело это произносить, — пророкотал Огнев, — но можем ли мы
рассчитывать на снисходительность, Ваше благородие?
Рядок кадетов слева от меня взяла заметная дрожь, а я внутренне
хохотнул. Сдержать эмоцию стоило огромных усилий. Остро захотелось
на ком-нибудь отыграться за это, но у нас даже слуг нет, кроме
старого Митяя, помнящего молодым ещё моего деда.
— Ваше превосходительство, — напустив драматизма, покачал я
головой, — мне и самому не хочется раздувать скандала в преддверии
главного турнира. Столько внимания, а на вас — ответственность. С
другой стороны, к чему нам говорить о благородстве, когда в стенах
академии творится такое? Словно скотный двор, простите за
откровенность. Поэтому, своим обидчикам я хочу дать шанс осознать
своё падение и попытаться вернуть лицо. Пусть до завтрашнего дня
подумают как можно это сделать и объявят это мне в приватной
беседе. Обещаю, что очень постараюсь принять их извинения. Конечно,
если они будут искренними…