Я переступил через корчащееся на
земле тело – нечего оставлять отпечаток обуви у него на спине, а
вокруг достаточно натоптано. Парнишка пялился на то, как мой
полусжатый кулак поднимается в направлении его челюсти. Даже успел
рефлекторно отшагнуть назад. Но так стало даже лучше. Появившийся в
моей руке меч вонзился ему под челюсть, а кончик острия вышел у
него из макушки.
Я подождал несколько секунд, наблюдая
за пульсацией алых прожилок на лезвии. Ну, покушай, покушай. Только
не много, обжираться на ночь вредно.
Да уж, наверное, у патологоанатома,
судмедэксперта или кто там занимается вскрытиями убитых, будет
много вопросов... Ну, если он хороший специалист и заметит, что
материализовавшийся внутри черепушки меч куда-то испарил ту плоть,
на месте которой появился. Хотя я и сам до конца не уверен, как
этот процесс происходит. Даже эксперименты на деревянных чурбаках
не помогли – не могу же я определить какое-нибудь уплотнение
древесины или сдвиг древесных волокон, я даже не столяр.
– Я же говорил, что курение убивает,
– всё же не удержался от ремарки я.
Хотя этого уже никто не слышал. Ну,
вот такой я пафосный говнюк.
Шагнул в сторону, позволяя мечу
исчезнуть. На три трупа возле лавки даже оглядываться не стал.
Наверняка ведь говорили им мамки не гулять по ночам и не
разговаривать с незнакомцами. Не послушались, вот и итог. А мне
пора домой.
Нога запнулась на ровном месте, носок
ботинка проскрёб по заснеженной тропинке. В сжавшемся кулаке сам
собой возник чёрный клинок. Я прижал левую руку к груди, но это
ничуть не помогло унять внезапную боль. Прожилки на лезвии меча
запульсировали, будто бы недовольно. Я попытался вдохнуть, но это
оказалось неожиданно трудно...
***
– Добро пожаловать, Воплощённый!
Я наконец смог глубоко вдохнуть и
сразу выдохнул:
– С-сука...
Я стоял на каком-то белокаменном
возвышении, будто статуя на постаменте. Три ступеньки вниз,
прямоугольный белый камень, смахивающий на бетонный блок. А за ним
седовласый, но ещё крепкий мужик, склонивший голову в
приветствии.
Я шагнул вперёд, почему-то с левой
ноги. И вместо того, чтобы привычно призвать меч, выставил перед
собой зажатый в левой руке посох. Древко его сжимали тонкие длинные
пальцы с желтоватой кожей, вообще ни разу не похожие на мои.
– Паскудство, – процедил я сквозь
зубы.