Руки начинают трястись, я не выдерживаю поток магии, идущий сквозь меня. Я не могу ее контролировать. В следующую секунду меня резко встряхивает неведомая сила, и магические шары превращаются в столпы фиолетового света, устремленного вверх. А следом я чувствую, словно кто-то выкручивает мои запястья, заставляя направить эти столпы в сторону волков.
Мир
При резком повороте очередная рубашка с чужого плеча на мне трещит. Это, конечно, не самый приятный бонус: оказываться голым после обращения, особенно, когда остаться в обличье волка никак нельзя.
Я выхожу на крыльцо занятого нами дома, где еще совсем недавно была база людей, и закуриваю. Мимо пробегает Вер, морщась. Не одобряет мою привычку, что логично, курение вредит обеим ипостасям.
Вер, конечно, ничего не говорит, я курю слишком давно, и он знает, что читать мне проповеди - дело пустое.
Что ж, план удался, я привел наших на базу противника. Точнее, Ада привела, с моим запахом на своем почему-то не пахнущем теле. Все сложилось, как я предполагал: они спешно выступили против нас, но не были готовы. Ушли в портал, бросили тех, кто остался в деревне. Свойство магической натуры: бросать своих, живых и мертвых. Поганое свойство, надо сказать.
Я выпускаю дым вверх и снова думаю об Аде. О том, что случилось. Я ее укусил. Я даже сам не понял, как это произошло. Какое-то дикое навязчивое желание, затуманившее мозг. Да, я хотел эту девчонку, не отрицаю, хотел еще там, на озере, даже не чувствуя ее запаха. Но укус - это серьезная метка, слишком серьезная, чтобы просто отмахнуться от того, что случилось.
Я вспоминаю, как мы занимаемся сексом. Как она стонет, и как каждый стон сводит меня с ума. Как я хватаю ее за волосы и тяну, заставляя открыть мне шею. Тонкую, длинную, с быстро бьющейся венкой. Жмурюсь на мгновение, продолжая двигаться, трясу головой. Я не хочу ее кусать, но когда открываю глаза, то не могу отвести взгляда от шеи. Хочу пометить ее. Хочу, чтобы никто никогда больше не коснулся этой девочки. Чтобы на ее теле была метка принадлежности мне.
Хочу этого вопреки всем разумным мыслям о том, что она человек, маленькая слабая девчонка, у которой кроме красоты больше ничего и нет. Даже чертового запаха.
Я отбрасываю в сторону окурок и тяжело выдыхаю. Тяну носом, хмурюсь. В ноздри пробивается едва ощутимый запах, новый, которого раньше не было. Он не дает мне нормально думать уже около часа. Мучает не меньше мыслей о девчонке. Я рассказал ей правду, так будет лучше. Это заставит ее бежать от меня подальше. Скорее всего, она больше не вернется в ряды бойцов - слишком много дел наворотила. Так будет лучше для нее. И для меня.