Как раз в этот момент взрезали запястья Земекису, и на каменную тропу упали первые тяжелые капли, а потом холодная субстанция «ожила», и Олим перестал дышать. Заметил это, только когда ледяная жижа стала отступать и стекла с каменной тропы обратно в озеро.
Он жадно вдохнул холодный воздух, потом еще и еще. Рядом шевельнулся Валлигар, стал оправлять одежду, дышал при этом так натужно, как будто бегом бежал все это время от самого пограничного поста.
Стражи сгрудились вокруг Земекиса, его стали поздравлять.
- Коллега, - начал Валлигар.
Олим остановил его жестом.
Потому что мимо них пронесся Бэкил и выглядел так странно, что у темнокожего мага возникли сомнения в его нормальности. Он уже собирался сказать, что надо бы за бывшим секретарем манипула присмотреть. Бэкил им пока еще нужен. Пока еще. И тут он неожиданно почувствовал чей-то взгляд.
Он повернулся и посмотрел в том направлении. В стороне, примерно в десяти шагах от них, стояли закутанные в какие-то темные накидки фигуры, в которых смутно угадывались женщины. Горящие холодным огнем глаза из-под накидок... Вдовы. Олим передернулся. Он и раньше видел их здесь и не понимал вообще смысла, зачем этот отработанный материал кормят. Однако это его не касалось, это были внутренние дела ордена Стражей.
От группы вдов отделилась и двинулась к нему одна из женщин. И по мере того как она приближалась, его стало охватывать странное предчувствие. Наконец она остановилась в двух шагах и проговорила:
- Узнаешь меня?
И откинула капюшон.
В первый момент Олим ничего не понял.
- Что тебе нужно? - брезгливо отмахнулся и отодвинулся в сторону.
А потом до него внезапно дошло.
***
Это был мгновенный провал в прошлое.
Олим вдруг увидел себя.
Правитель, тот, покойный, не нынешний, пригласил его к себе. В то время Олим был моложе. Полный энергии маг в самом расцвете лет, у него блестяще получалось все, за что бы он ни брался. И конечно же, у него были амбиции. Каждое особое приглашение от монарха означало, что он поднимется еще на одну ступень.
А монарх был подозрителен, время его жизни уже склонялось к закату, и ему везде виделись заговоры. Ему казалось, что его хотят отравить, лишить власти, жизни, мужской силы. Все это интерпретировалось по-разному, но суть была едина. Тот, на кого падало подозрение правителя в неблагонадежности, был обречен.