– Матушка, – обращаюсь к круглолицей и невысокой женщине. –
Идите с сёстрами в палаты.
Царица вымучено улыбнулась, благодарно дотронулась до моей руки
и двинулась наверх. У нас действительно отличные отношения, выдала
память. У меня пока небольшой рассинхрон между реакцией тела и
мозга. Информация о людях и событиях приходит с запозданием. Оттого
я немного подвисаю, как старый компьютер. Надеюсь, что все
странности спишут на болезнь. Ведь теоретически Фёдор должен был
считать мачеху врагом. Да и клан Нарышкиных не скрывал своих
намерений посадить на трон Петра вместо Ивана. Плюс традиционное
соперничество в семьях такого уровня. Здесь же действительно
настоящая любовь между членами семьи.
За Натальей Кирилловной последовали Евдокия, Марфа, Екатерина,
Мария и Феодосия. Кроме младшенькой Натальи, бунтовщики заставили
выйти из дворца всё царское семейство. На сестёр я тоже смотрел с
любовью, и они отвечали мне радостными взглядами. Чувствовалось,
что девицы хотят задать много вопросов, но понимают сложность
ситуации.
На площадке осталась только та самая независимая особа с хмурым
взглядом.
– Софьюшка, тебе нужно отдельное приглашение? – спрашиваю
елейным тоном. – Так чего встала? Не переживай, мы без тебя
справимся.
Девушка сверкнула глазами, но, сделав лёгкий поклон, устремилась
за остальными.
А ведь это проблема. С Софьей у меня тоже хорошие отношения. Но
недавно начались разногласия, а до этого я относился к ней, как к
остальным родственникам. Сестра вдруг начала проявлять норов и
пытаться лезть не в свои дела. Что недопустимо, вернее, просто не
воспринимается здешним обществом.
В нынешние времена женщина – это просто вещь с детородной
функцией. И это не оскорбление, а констатация факта. Встречаются
экземпляры, пытающиеся играть в политику или помыкающие мужьями, но
редко. Царским дочерям особенно тяжело, им даже замужество не
светит. Они изначально лишены счастья материнства и обречены на
одиночество. Однако мне сейчас не до страданий девиц из рода
Романовых.
– Выборных сюда, – командую стрельцам.
Ко мне сразу подошли три стрельца, включая крикливого бородача,
и, низко поклонившись, снова рухнули на колени. «Это Россия», –
пришло в голову выражение одного смешного политика из моего
времени.
Меня поразило, что толпа вооружённых мужиков, недавно грабившая
и убивавшая людей, бухнулась на колени при виде царя. А вот
сущность Феди даже не думала удивляться. Для него подобное
поведение – норма. Подданные провинились, и государь вправе их
наказать. Более того, у монарха не было даже мысли, что народ не
подчинится. Как тут не стать деспотом и садистом? Может, поэтому
Пётр не смог сдерживать свои порывы в рамках разумности. Я ведь
могу приказать казнить любого. И ведь подчинятся, а большая часть
побежит исполнять приказ, обгоняя друг друга.