— Ответь же, хозяин вулкана, примешь ли ты эту деву? По нраву ль тебе невеста? — вопрошал жрец, обходя костер кругом.
Замерла. А ну как откажется, что тогда?..
Стало так тихо, словно кто-то невидимый весь мир ладонью накрыл. А через миг пламя зашипело, протянуло ко мне свои огненные руки, обхватило все тело, но не обожгло, а будто жарким поцелуем одарило. А еще через миг схлынуло и погасло, как ничего и не было. Даже испугаться не успела. Помстилось, лицо чье-то увидела в огненных языках, да рассмотреть его толком не успела.
— Принял, принял! — из-за спины многоголосое и радостное неслось.
И было чему радоваться. Откупилось в этот раз наше селение от чудовища из-под горы.
— Встань же, дева, и ступай к хозяину вулкана! Будь ему покорной невестой! — велел жрец, вскидывая руки в направлении расселины, что черным изломом темнела в пяти шагах.
Жрец так и замер, указывая путь, хотя и без него ясно было, куда идти следует. Сколько девиц до меня прошли этой дорогой и сколько еще пройдут после…
Поднялась, обернулась и обвела взглядом белеющие в полумраке лица. Все они: соседи, друзья, знакомцы, те, с кем виделась каждый день, с кем росла и делилась радостями и горестями, кому караваи пекла да калачи продавала, — провожали меня. Был тут и из соседних селений люд. Кто-то вытирал слезы, кто-то испуганно озирался, а иные пришли из любопытства.
Девчушки к старшим жались. Пройдет время — и одна из них окажется на моем месте. Раз в пятилетие хозяин вулкана себе невесту требует из окрестных долин. В этот год нашего селения очередь подошла.
Сердце царапнула боль: не было среди провожающих Аланы, моей подруги любимой. Но тут же укорила себя. Алана от горя слегла и молила простить, что не сможет в последний путь меня проводить. Говорила, не в силах видеть, как к чудовищу добровольно ухожу. И хотя попрощались мы еще вчера, сейчас одно только присутствие подруги помогло бы унять дрожь в теле.
Матушка и батюшка Аланы чуть впереди остальных стояли. Деян, батюшка ее, староста селения, за плечи плачущую супругу обнимал. Поймал мой взгляд, решительно кивнул. Отчего-то именно это и придало нужные силы.
Запахнулась в плащ и больше не оглядывалась — что толку душу растравлять, — прошла к расселине. Сделала шаг, вошла в жаркое и темное нутро пещеры.
Шум ветра, факелов потрескивание, перекликающиеся голоса — все смолкло, стоило под каменным сводом оказаться. Кашлянула, но вперед покамест не осмелилась двинуться. Ждала, когда глаза к мраку привыкнут. Темно было, словно в могиле. А ведь могилой мне эта гора и станет.