Потом с запозданием до неё дошло:
«Папа?»
Это что же получается, Клуни… тьфу,
господин с красивой бородкой, да и сам очень даже ничего – отец
Сигизмунда? Сват? Родственничек-король, мать-мать-мать? Решил лично
проверить лояльность будущей родни?
Ух, ей чуть дурно не стало задним
числом, стоило представить себя в необъятном розовом халате, с
бигудюшками на голове, в страшных тапках-зайчиках. Свят-свят. И
дело даже не в первом впечатлении от тёщи и сватьи, а в позоре,
неизбежно лёгшим бы на Светку. Где вообще была Варварина голова,
когда она продумывала сию злобную диверсию? Видать, отдыхала.
Досадно, что имени папы-короля она не
запомнила. Ничего. Будет ещё возможность узнать.
– Ой, я-то что, – засмущалась в это
время Светланка на похвалу. – У меня от мамы Вари страсть только к
пирогам. А вот супчики, борщи, мясо со мной никак не дружат.
Глаза Сигизмунда подёрнулись
нежностью.
– Не страшно. Готов обойтись
пирогами, – проворковал он, и всем присутствующим послышался в его
невинных словах явный намёк на нечто большее. Варя только
вздохнула.
Где её семнадцать лет, где молодой
Илюша-десантник? Эх… Молодость, конечно, не «прощай», ибо все мы в
душе ещё ого-го. Но наступает однажды день, когда ты понимаешь:
кое-что не повторится. Никогда.
Праздничный обед шёл своим чередом, и
если бы не изысканные костюмы гостей – вроде бы обычные для нашего
мира «тройки», но несущие на себе флер безумной дороговизны – всё
было бы чрезвычайно мило и по-домашнему. Но стоило Варваре кинуть
очередной взгляд на платиновую заколку, ненавязчиво посверкивающую
бриллиантами в галстуке папы-короля этой, как её… ах, да, Илларии!
На запонки с короной поверх вензеля-монограммы, вспомнить
безупречные ботинки стоимостью, наверное, в две её трёхкомнатных
квартиры, как становилось не по себе. Вот влипла так влипла. И
впрямь, придётся ехать со Светкой, чтобы хотя бы последить за ней
немного, помочь обвыкнуться. Возможно, придётся даже искусственно
утрировать дочкин образ рассеянной художницы, с головой погрязшей в
Святом Искусстве, дабы к её огрехам в воспитании относились
снисходительно хотя бы доброжелатели. А недоброжелателям не
угодишь, как ни крутись.
Но вот согласится ли королевская
родня на её, с позволения сказать, визит без предупреждения?
Она поймала себя на том, что
рассуждает о посещения мира иного как о чём-то естественном и
решённом. Будто стоило появиться на пороге этим троим – и все мысли
о возможном мошенничестве, зомбировании, промывке мозгов разом
вылетели из головы.