Я только внятно помню свою последнюю фразу:
– Да что вам моя дочь сделала? Она у меня – золото.
– Вот и забирайте своё золото, а наших серебряных оставьте в покое, – сказала одна из мамаш, подосланных Молчановой.
Шёл экзамен по математике. Я сидела у кабинета и не очень волновалась. Я знала, что Яна легко решит все экзаменационные задания.
– Ох, какая у Вас Яна молодец! Всё решила, да ещё и нестандартным способом! – сказала Ирина Витальевна, учитель по математике. Она бегала между двумя кабинетами, где шли экзамены, и сама волновалась не меньше, чем родители и дети.
– Спасибо, Ирина Витальевна!
Когда экзамен закончился, мы с коллегой зашли в класс, откуда только что вышел последний экзаменующийся. Учитель математики взяла тетрадь моей дочери на проверку. В этот же момент я услышала голос председателя комиссии: «Я сама буду проверять эту работу». Она взяла ручку с красными чернилами.
– Мы работы медалистов проверяем сначала карандашом, – попыталась напомнить председателю учитель.
– Я сама решу, как мне проверять.
Следующие пять минут я стояла и смотрела, как председатель комиссии, по совместительству подруга Молчановой, черкала красной ручкой в экзаменационной Янкиной тетрадке.
– Мне только что ведущий учитель сказала, что Яна нестандартным способом решила эти задания. Я не математик, но я хорошо знаю, что такие решения, наоборот, ценятся выше, а не перечеркиваются, – сделала я последнюю попытку защитить Янкин труд.
– Мне виднее, что ценится. Я не понимаю, откуда вытекает правильный ответ. Значит всё списано.
– У кого? Такого решения нет ни у кого в классе!
– Значит, списано с ответов.
– Она ничего не списывала!
– Елена Владимировна! Не мешайте работать, нам ещё много работ проверять.
И она демонстративно, поставив отметку «4», захлопнула тетрадь.
Я побежала к директору. Он, отведя взгляд от моего лица, сказал:
– От меня Вы что хотите? Значит, работа была плохая. Не дотянула.
– Работа была великолепная! Мне учитель математики сказала! Это была самая лучшая работа в классе! Помогите, пожалуйста. Несправедливо же!
– Я ничего не могу поделать.
В то, что он ничего не мог поделать, я крепко сомневалась. Еще до пресловутого ЕГЭ экзамены шли в спокойной обстановке в стенах родной школы. Учителя, которые не входили в состав комиссии, дежурили на разных этажах перед кабинетами, где шел экзамен, обеспечивая порядок и тишину. Как-то и я попала в этот состав. Шел третий час экзамена по русскому языку. Мы с коллегой расположились у двери кабинета и занимались отчетами. Изрядно уставшие сидеть, мы радовались, что скоро конец нашим мучениям. Вдруг открылась дверь, и выбежала учитель русского языка, за ней вышла председатель комиссии. Они подошли к нашему столу. Обе были растеряны.