Наказав не выходить из дома, выгнал из пристройки байк и окольными путями поехал в сторону береговой зоны, держась неосвещённых участков и не включая фар. До рассвета оставалось меньше четырёх часов, и я успевал ввинтить нижние ряды зацепов, чем и занялся. Ещё одна ночь подготовки, и можно было проникнуть на территорию для разведки и поиска генеральской дочки.
Возвращаясь в предрассветных сумерках, почувствовал распирающее давление в груди. Чутьё закопошилось внутри, подсказывая о приближающейся опасности. Оно никогда не подводило, предупреждая дискомфортом о ловушках, растяжках, что ни раз спасало мне жизнь. Заглушил байк, затолкал в ближайшие кусты и, пригибаясь, направился к дому.
Вдоль стены промелькнула тень, за ней вторая. Сквозь утреннюю дымку тумана, слабый ветер донёс запах бензина. Вряд ли намечался случайный поджог в небольшом селе в пятнадцати километрах от курортного городка. Скорее всего нас вычислила местная группировка, держащая бордель, и бойцы решили выкурить меня из дома, или тихо похоронить.
7. Глава 7
Ева
Обещанная обработка моих ран так и осталась обещанной. Тимофей настолько быстро слинял, что омлет дожёвывал уже по пути на выход. Как только за ним закрылась дверь, я расслабилась, позволяя измученному телу болезненно ссутулиться, согнуться и дохромать до оставленной на столе аптечки.
При ночной вылазке больше всего пострадали ноги, которые необходимо было полечить, пока не началась какая-нибудь гангрена. Пришлось снова стаскивать себя со стула, волочь в ванную и, шипя от жжения, смывать налипшую грязь.
Накрыла удушливая жалость к себе. Что же надо было натворить в прошлой жизни, ради такого наказания? Может, я украла много денег? Увела из семьи чужого мужа? Убила, не дай бог, кого-нибудь? За какие грехи прилетает такая ответка? А затем новые мысли атаковали бесполезный мозг. Была ли семья у меня? Есть ли хоть одна живая душа, которая ищет и скучает по мне? Ждёт ли меня кто-нибудь на родине? Есть ли мне к кому вернуться?
От воды намокла повязка на голове и куски сложенной марли, прикрывающей шов. Дрожащими пальцами прошлась по грубому рубцу с узлами твёрдых ниток, и сразу поплохело. Тошнота подкатила стремительно, потому что на ощупь затылок выглядел ужасающе. Рвотный позыв вымел из душевой кабины и вдавил в пол у белого друга. Выворачивало недолго – просто было особо нечем, но ощущение возникло, что меня выпотрошили до полного опустошения.