— Я спросить хотел…, а вы в полиции работаете или они вас
арестовали?
— Никто меня не арестовывал. Просто людям помогать надо…
— А… понятно. Спасибо, тетя зомби. А вы автобус поднять
можете?
— Нет, и грузовик тоже не смогу. Ты же видишь — я маленькая,
больше двух тонн мне не поднять. Еще вопросы есть?
— А другие зомби тоже так могут?
— Я не знаю. Сам у них спрашивай, если встретишь.
Разговор с молодым поколением прервала Таня:
— Я всё, можешь опустить?
— Отходи тогда, опускаю…
Штатный клапан работал тихо: пришлось помучаться, чтобы такой
сделать — ведь звук-то мы тоже сразу в основном пишем. Так что со
стороны могло показаться, что я просто глубоко вздохнула…
Да, в магазин в таком виде не пойдешь, а я чего-то проголодаться
успела. Дома же шаром покати, да и Аня на съемках до вечера занята…
Впрочем, Таня говорила, что у нее в машине почти всегда на такой
случай конфетка лежит. Она еще смеялась, что поедая «Красную
шапочку», чувствует себя людоедом. И называла эти конфеты
«маленькими человечками»…
— Таня, у тебя случайно в машине «человечка» нет пожевать? А то
я проголодалась, а дома никого нет…
— Извини, но нет. Хочешь, со мной на работу поедем? Я тебя там
накормлю.
— Не могу, дела еще есть. Но спасибо.
— Оля, можно я тебе вечером позвоню? Я кое-что спросить хотела,
просто сейчас уже опаздываю…
— Звони. Но сейчас все же не спеши, веди осторожно: нас, зомбей,
и без тебя достаточно. Пока!
И только уже усевшись в «табуретку», я увидела, что Таня в
«Октавии» была не одна…
От голодной смерти меня спас Петрович, уже ждавший меня под
дверями — я специально договаривалась, чтобы детали приносили к
моему возвращению домой и звонила ему, чтобы уточнить время, но
сегодня я слегка задержалась по дороге. В институте своем он
работал слесарем-сборщиком опытного производства, причем слесарем
он был какого-то немыслимого разряда. Работу он любил и с
удовольствием помогал и мне, в особенности если требовалась грубая
сила, ведь дюриты на штуцера надевать — это не для слабых дев
развлечение. Кстати, выпимши он больше не приходил — все так же
мило смущаясь, рассказал мне что первые посыльные тетки рассказали
про меня такие страсти, что он решил «для храбрости» поначалу
«принимать» перед визитами. Но теперь про проблемы с гримом он уже
был в курсе, и на топорик в голове внимания даже не обратил, а его
младший, которого Петрович периодически приводил с собой,
поинтересовался, указывая на дырку в голове: